Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков

Первый вылет начинается с небольших ориентировочных кругов вокруг гнезда. Чтобы вернуться домой, необходимо зрительно запечатлеть в памяти все окрестные приметы. Если в окружении жилища возникает какое-то изменение, оно сбивает шмелей с толку. Например, поставишь там стул – и им придется совершать новые зондирующие облеты, чтобы уточнить свою внутреннюю карту, а уберешь стул – они впадут в не меньшее смятение и повторят ту же процедуру. Невольно я подумала, что не стоит особо менять что-либо на углу дома.

Вообще шмели, кажется, примечают всё и вся. Ведь чтобы обеспечить личинкам сбалансированное питание, им нужно собирать пыльцу с разных цветов и постоянно летать туда и обратно. Благодаря способности различать мелкие детали они охватывают взглядом очень большие территории. Тысячи фасеток их глаз расположены под чуть разными углами и в совокупности в полете информируют о расстоянии, скорости и маршруте. Дороги, водные артерии и поля служат им наземными ориентирами. Усики-антенны постоянно воспринимают электромагнитное поле Земли, а кроме того, реагируют на малейшее изменение влажности, температуры и ветра. Вдобавок они улавливают все запахи и примечают, идут ли те справа или слева. В тот миг, когда надо с точностью до миллиметра опуститься на цветок, усики регистрируют внешний рисунок венчика.

Так разве можно считать шмелей спокойными сибаритами? Это же результативные суперпилоты с навигационной оснасткой, какой не могут похвастаться современные самолеты. Благодаря ей они способны лететь прямым курсом со скоростью двадцать пять километров в час даже при сильном боковом ветре. Мало того, из всех жужжащих они самые прилежные и успевают сделать за день семь вылетов, посетив каждый раз четыре сотни цветков. А поскольку они вылетают также в прохладную утреннюю и вечернюю пору, их рабочий день зачастую продолжается восемнадцать часов.

Результативность основана на испытанных методах. Шмели запоминают полудюжину разных мест с растениями и время, когда цветы дают больше всего нектара. И свои визиты совершают именно в это время, рационально выстраивая маршруты. Если на цветке недавно кто-то побывал, они летят мимо, как только ощутят такой след. Последовательность действий при каждом приземлении одна и та же. Нектар засасывается в особую полость тела, а крупинки пыльцы, прилипшие к шерстке, счесываются в особые мешочки на задних лапках. Важно распределить содержимое равномерно, чтобы не летать кругами, ведь груз может весить почти столько же, сколько тело самого шмеля.

Лишь когда дневной свет начинает меркнуть, они заканчивают свой рабочий день. Еще утром, когда они покидали жилище, три простых глазка на голове шмеля рассчитали по интенсивности освещения позицию солнца, и на обратном пути они снова ее контролируют. В результате они знают, сколько минуло времени и под каким углом к солнцу надо теперь лететь. Отмечены случаи, когда шмель отыскивал жилье, находящееся в десяти километрах, – правда, на обратный путь уходило два дня. Пропорционально его размеру это соответствует полету человека на Луну и обратно.

Так откуда же взялось странное утверждение, что шмели вообще-то не должны летать? Вероятно, их сравнивали со стрекозами или с планерами. Но крылья шмеля движутся скорее как лопасти вертолета или гребущие весла. Когда края передних крыльев при полете отворачиваются вверх, возникает воздушный вихрь, создающий подъемную силу. Недостаток летательной технологии шмелей заключается в том, что частота движения их крыльев почти соответствует числу оборотов колеса мчащегося мотоцикла, – иными словами, это энергоемкая техника. Часть собранного нектара обычно используется как топливо уже во время полета, поэтому нектара шмелям нужно много.

Цветы на нашем участке шмелям отлично подходят, и им это известно. Они любят цветы черники, брусники и вереска, смородины и малины, любят деревенские растения и пряные травы вроде мяты или мелиссы – всё, что растет возле жилища древесного шмеля. А еще одуванчики. Шмелям нравится сидеть в желтом венчике, где солнце прогревает нектар, и я охотно садилась рядом, чтобы послушать гудение их крылышек.

Всё тельце шмеля способно стать музыкальным инструментом. Мускулы крылышек вибрируют, как струны гитары, и от каждого их импульса крылышки успевают сделать двадцать взмахов. В общей сложности двести взмахов в секунду. Когда гудение крыльев смешивается с вибрациями спинных пластинок и оболочек дыхательной трубки, слышен певучий звук.

Я заметила в нем ритм, описывающий движение. Звук понижался, когда шмель тормозил у цветка, после чего следовала короткая пауза для набора нектара. Затем дополнительные взмахи для подъема – и звук вновь менялся.