Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков

Во время плавания ворона большей частью стояла на палубе, широко расставив лапы, как матрос. Капитанша управляла катером, ворона же, судя по всему, считала своим долгом присматривать за пассажирами – украдкой, на шпионский манер. В ту пору мои племянники курили и буквально не выпускали сигареты из рук, чем возбудили у вороны интерес.

На островке, где мы остановились, надо было выбрать место ночлега: либо разделить береговую хижину с капитаншей и вороной, либо устроиться в койках на катере. Мы выбрали катер, чтобы покачаться на волнах, а кроме того, не очень-то привыкли ночевать в компании вороны. Она явно имела обыкновение сидеть ночь напролет на открытой двери и держать всё под присмотром.

После ночи без надзора один из парней поднялся на палубу выкурить первую утреннюю сигарету. Но едва он ее достал, как от хижины стремглав прилетела ворона и плюхнулась ему на плечо, чтобы тщательно изучить процесс курения. Сигареты подходили к концу.

В полдень табачники, по-братски бросив жребий, благоговейно раскурили последнюю сигарету, как вдруг опять словно из ниоткуда возникла ворона. Спикировала прямо к ним, в ходе акробатического маневра выхватила сигарету, улетела на крышу хижины и издевательски уселась там с желанной вещицей в клюве. Всё было ясно. Ничуть она не угрюмая. Наоборот, насмешница.

Впоследствии я видела огромное количество сообщений о проделках ворон. Они играли в прятки друг с дружкой и в салки с собаками. Дразнили кошек. На лету ловили палки. Съезжали с заснеженных крыш на крышках от банок, а спустившись вниз, брали крышку в клюв, взлетали наверх и съезжали снова.

Вероятно, игривость – сестра творчества, и вороны превосходно ее демонстрировали. В одной из своих старых басен Эзоп рассказывает, как ворона, которой хотелось пить, исхитрилась достать воду со дна кувшина. Она просто притаскивала мелкие камешки и бросала в кувшин, повышая таким манером уровень воды. Так же поступали вороны в экспериментах, в которых они решали и другие проблемы, требовавшие использования инструментов.

Фактически вороны обладают множеством качеств, которые обычно связывают с разумом. Они явно не чужды чувства юмора, любопытны, умеют планировать и приспосабливаться, но вместе с тем индивидуалистичны. Еще в Античности их привлекали возможности городов, хотя одомашниванию они не поддались. Вдобавок, как говорят, развитию умственных способностей благоприятствуют долгое детство при наставниках-родителях и социальная жизнь. Этим вороны тоже не обделены. Аристотель заметил, что они присматривали за своими птенцами дольше других птиц и позднее поддерживали контакт с членами семьи. Теперь известно, что они общаются посредством множества звуков, с помощью которых различают не только виды, но и отдельных особей. К тому же у всех у них как будто бы есть собственные идентификационные звуки, известные другим в стае. Они понимают даже телесный язык человека, например смотрят в ту сторону, куда показываешь. Шимпанзе так не умеют.

Подобно сорокам, вороны часто собираются вокруг мертвых сородичей, хотя неизвестно, констатируют ли они смерть или выказывают верность. Память у них, во всяком случае, хорошая. Если играть с ними в «Мемори», они ловко соединяют одинаковые картинки. Они прекрасно различают человеческие лица, поэтому американские военные пытались даже подключить их к охоте за Усамой бен Ладеном. Особенно хорошо они распознают людей, которые плохо с ними обращались, и даже учат других ворон издалека примечать мерзавцев. Вообще они внимательно следят за всем вокруг, и лучше их, пожалуй, никто не знает, что происходит на участке.

Как-то даже неловко, что зоркие обитатели деревьев видели меня куда лучше, чем я их. Хотя, наверно, всё правильно. На деревьях они сливались с природой.

Белка была исключением. Она, конечно, хотела, чтобы ее оставили в покое в выбранном ею жилье, но отнюдь не робела. Когда она опять прискакала, я как раз ела яблоко и бросила ей на землю кусочек. По обыкновению она спешила, однако все-таки чуть задержалась и посмотрела на меня. Не снизошла до угощения, нет, просто села на задние лапки, чтобы получше меня разглядеть. Глаза большие, как у ребенка, беззащитное белое брюшко. На сей раз никакого раздраженного помахивания хвостом. Вот тогда-то я и решила соорудить беличью кормушку с орехами в качестве компенсации за отнятое жилье под крышей.

Внечеловеческое общение может быть чрезвычайно спокойным и приятным. В психологическом плане пазл отношений не особенно сложен. Он свободен от таких понятий, как «почему», «вина» и «прощение». Я могла подробно объяснить всё насчет толя и теплоизоляции и насчет того, что крыша в доме – самое важное. Могла рассказать, что бы случилось, останься она под крышей. Но какой смысл? В мире белки грамматика проще, чем в моем, там нет закавык вроде сослагательного наклонения «случилось бы». Она не вдавалась в причины и следствия. Прошлое было памятью о конкретных зернышках, связанных с особыми местами, хотя порой она и это забывала. Из притяжательных местоимений хватало одного – «мой».