Шесть историй о любви

– Тут, скорее, я к нему пристала. Потом расскажу.

Через час девушки сидели во дворе дома Марининой бабушки и чистили картошку на обед. За этим занятием Катерина и рассказала подруге про все свои приключения в Крайновке, выразив в конце сожаление, что так нескладно они с Володей расстались.

– Не грусти, может вы еще с ним в Челябинске встретитесь.

Живете-то вы рядом, да и ты знаешь, где он работает,— успокаивала ее Марина.— Так, через час обед будет готов. Сколько сейчас?

Катерина взглянула на руку и не увидела своих часов.

– Я, кажется, у него там в шортах часы оставила.

– Ну вот, еще не лучше,— вздохнула Филипенко.

– Давайте я вам скажу, который сейчас час,— послышался голос со стороны.— Половина второго.

Возле калитки стоял Владимир. В руке он держал дамские часики.

На лице Катерины застыли радость и удивление. Марина же разглядывала гостя с интересом. Она поняла, что это и есть новый знакомый ее подруги.

Из-за спины Владимира, появилась Катюшка и сказала:

– Здравствуйте.

Даже ее появление обрадовало Катерину.

– А это мой шофер. Она нашла в кармане шорт часы, и вызвалась довезти меня сюда на мотоцикле,— пояснил Володя.

– Ну я тут съезжу кое-куда, а потом загляну за вами, Владимир Андреевич,— сказала Катя-младшая.

Около шести девчушка вернулась.

– Катюша, езжай домой одна,— сказал ей художник.— Скажешь тетке, что я приеду завтра. И вероятно, не один.

– Владимир Андреич, ну может поедем?— засопела девчонка.

– Нет, нет. Завтра. Не реви, девчоныш, будет счастье и на твоей улице.

– А я и не реву,— она завела мотоцикл.

Катерина-старшая вышла со двора и встала рядом с художником.

Тот обнял ее за плечи, она его за талию.

Мотоцикл в руках младшей Кати взревел и вскоре она исчезла за поворотом.

– Славная девчонка,— сказала Катерина.— Она, по-моему, к тебе не равнодушна и даже ревнует.

– В ее семнадцать лет это быстро пройдет,— ответил художник."

– Здесь, я думаю, можно закончить,— сказал Краснов.— У меня все.

– Что ж, история хорошая, но нам по условию нужен грустный конец. А здесь полный мажор,— заметил Михаил. Или чего-нибудь грустного добавим. А автор?

– Чего грустного? Потом мы поженились и все.

– А-а, ну это другое дело! Это все меняет. Если хороший человек вынужден жениться, в этом есть что-то грустное или даже, в какой-то мере, трагичное.

Все рассмеялись.

– Я, кстати, тогда и песню сочинил,— сказал Владимир.

– Это про избушку?

– Не, другую,— и он взял гитару у Вадима.-

На черных крыльях, в черном кимоно
Ночь, как бабочка, влетела к нам в окно.
Во всех углах развесила она
Свой полумрак, как будто кружева.
Ты спишь и улыбаешься во сне.
И нет тебя милей на всей Земле.
А с неба звезд лучистых фонари
Льют золото на волосы твои.
Там за рекой, нечесан и небрит,
Бродяга-ветер под кустами спит.
По небу босиком прошла луна,
Чтоб не будить, любимая, тебя.
В саду волшебник старый, добрый гном
Колдует молча, бережет твой сон.
Затихло все, и в полной тишине
Спит женщина, дарованная мне.

– Мне бы еще голос, как у Вадима. А то…

И Владимир махнул рукой. Все немного помолчали.

– А как вы соедините первую и вторую части. Они у вас малость не совпадают. Там студент и неизвестный, здесь влюбленная пара. Как-то не сходится сюжет,— высказал свои сомнения Вадим.

– Это ты тонко подметил,— согласился Алексеев.

– Это пусть Михаил теперь думает, его очередь.

– Опять Михаил?— возмутился Бурлаков.

– Что ты там про Людмилу плел и грустную историю? Давай рассказывай.

– А что там рассказывать. Там ничего похожего. Вспомнить нечего.

– Ну хотя бы, как ты с ней познакомился?

– Познакомился? Познакомились мы с ней…- Бурлаков задумался. – Первый раз я увидел Людмилу на сессии. Наши группы сдавали экзамены в соседних аудиториях. И надо заметить, она сразу же привлекла мое внимание, прежде всего волосами. Волосы светлые и очень симпатичная стрижка. На меня, как на всякого брюнета, блондинки производят неизгладимое впечатление. Я смотрел на нее долго, пока она не обернулась, и у меня сразу на сердце отлегло- хорошенькая! А то ведь как бывает, увидишь со спины девушку с красивыми волосами или со стройной фигурой, а она обернется и у тебя такое чувство, как-будто тебя обсчитали в магазине.