Шесть извилин под фуражкой

Мессир открыл один глаз, презрительно взглянул на хозяйку и снова закрыл. Он даже не предполагал, насколько коварна в его отношении будет Домна Мартеновна. Заслышав шаги возвращающейся из кухни хозяйки, Мессир собрался отвернуться, но то, что произошло в следующий момент выходило из всех рамок дозволенного. Усы кота неожиданно встопорщились, нос почуял сладковатый дурманящий аромат, и Мессир, словно зачарованный, позабыв и о своей обиде, и о своих принципах, полез из-под дивана и немедленно попался в руки Домны Мартеновны.

– Ага, негодник, так я и знала, что против валерьянки ты не устоишь, – победно заявила она, держа перед носом кота открытый пузыречек. – Иди, иди сюда, – поманила она Мессира за собой.

И кот пошел, потому что аромат валерьянки, против которого действительно невозможно было устоять, дурманил и пьянил его кошачью голову. Домна Мартеновна дошла до двери ванной комнаты, осторожно открыла ее и поставила внутрь пузырек, затем дождалась, когда Мессир войдет в ванную, и ловко заперла его наедине с вожделенной валерьянкой.

И вот теперь, слушая пьяное мяуканье в ванной, Домна Мартеновна пыталась выскрести из-под дивана остатки своей шляпы, надеясь обнаружить там же и брошь. Однако украшения не оказалось, как, впрочем, и великолепных перьев, которые были прикреплены брошью.

– Гадкий, гадкий, Мессир, – заламывая в отчаянии руки, всхлипывала Залипхина. – Ты потерял, можно сказать, большую часть моего приданого.

– Мя-а-ау! – донеслось из ванной.

– Что, раскаиваешься, негодник?! – крикнула Домна Мартеновна. – Хочешь, чтобы я тебя выпустила?

– Мя-а-ау! – снова раздался истошный вопль.

– Ну нет, голубчик, теперь ты будешь отбывать наказание по всем правилам до завтрашнего утра… Или лучше даже до обеда, – вынесла окончательный приговор своему любимцу Залипхина.

Мессир замолчал, явно обдумывая перспективы выбраться из заточения раньше установленного хозяйкой срока, а Домна Мартеновна принялась думать, где же ее кот мог обронить брошь. После нескольких минут размышлений женщина решила, что это случилось в тех самых кустах, где у нее произошла ссора с котом. Именно в тот момент, когда Мессир сорвал шляпу, брошь могла расстегнуться и упасть.

– Решено, я отправляюсь искать мою брошечку, – поднимаясь с пола, громко заявила Домна Мартеновна. – Ты слышишь меня, Мессир?

– Мур, – сказал Мессир и вновь замолчал.

Домна Мартеновна не долго думая схватила свою сумочку, вышла из квартиры и тщательно заперла за собой дверь.

По дороге она старалась не думать о запертом в ванной Мессире, но беспокойные мысли все равно лезли в голову.

Из-за них, Домна Мартеновна даже несколько раз порывалась вернуться и высвободить своего любимца из плена. Но тут она вспоминала о потерянной броши, негодование и обида на кота возвращались, и она решительно продолжала свой путь к школе милиции.

И вдруг Залипхина остановилась, почувствовав, как сладко заныло сердце у нее в груди. И не от быстрого шага это случилось с уже немолодой Домной Мартеновной, а совершенно по другой причине. Возле ворот школы стоял он, ее принц, ее новая и теперь уже вечная любовь. Он отчитывал какого-то курсанта, и брови его то сходились на переносице, то взмывали вверх. Это было, по мнению Залипхиной, так восхитительно, что у нее даже дух захватило.

Домна Мартеновна несколько секунд подождала, пока не восстановилось дыхание, а потом, старательно виляя бедрами, направилась прямо к объекту своего обожания. Пойдя ближе, она остановилась и начала бросать призывные взгляды на своего принца, но он почему-то не замечал ее.

– Кхе-кхе, – несколько раз кашлянула Залипхина, чтобы обратить на себя внимание, и ее уловка удалась. Принц обернулся и суровым голосом настоящего мужчины спросил:

– Вы, женщина, к кому? Если к сыну или племяннику, то сейчас уже поздно, через десять минут у нас отбой, так что приходите завтра.

– Нет-нет, что вы, – замахала руками Домна Мартеновна. – Я не к племяннику и уж тем более не к сыну. Я, собственно говоря, хотела встретиться с вами.

– Со мной? – искренне удивился «принц». – А по какому вопросу?

– По личному, – кокетливо опустила редкие ресницы Залипхина.

На лице «принца» отразилось еще большее удивление, которое через секунду сменилось на смятение, а потом и вовсе превратилось в испуг. Он повернулся к все еще стоявшему перед ним курсанту и скомандовал:

– Марш в свою комнату.

Курсанта как ветром сдуло, а герой Домны Мартеновны вновь обернулся к ней.

– Так, я вас слушаю, – сказал он.

– Знаете, я сегодня слышала вашу речь на торжественном построении и была так восхищена, что даже не могу молчать об этом, – вытаращив глаза и сложив губки бантиком, начала говорить Залипхина. Ей казалось, что таким образом она может выразить всю страсть, которая томилась до этих пор в ее душе.

– Да? – смутился «принц». – Ну что ж, спасибо. Не думал, что моя речь может на кого-то произвести впечатление.