Шесть к одному – против(ЛП)

— Причина простая: всякое может случиться. У Пиппы или Тилли. — Он осторожно отодвинул ее в сторону и прошел в холл.

— Гидеон Блейк? — осведомился мужской голос.

— Да. А вы кто?

— Артур Уиллис. Слышал, вы занимаетесь лошадьми. Вроде как знаете к ним подход.

— Иногда получается, — осторожно ответил Гидеон.

— Надеюсь, вы сможете мне помочь. У моей дочери есть пони. Жена говорит, что его нужно отдать, но Кэти… Девочка в нем души не чает. Просто не представляю, что с ней будет, если пони отдать.

— А в чем проблема? — спросил Гидеон.

— Он непредсказуем, понимаете? Обычно ведет себя нормально, но иногда на него как будто что-то находит, и тогда уже никого не слушает. Супруга боится, что Кэти может пострадать. Вы не могли бы приехать и посмотреть? Бедняжка не вынесет, если с ним придется расстаться. У меня есть знакомый, так вот он говорит, что вы можете определить, в чем дело.

— Взглянуть приеду, но обещать ничего не буду, — сказал Гидеон, проклиная болтливого «друга». — Где и когда вас найти?

— Как насчет завтра? У Кэти нет занятий.

— Хорошо. — Гидеон записал адрес и, условившись созвониться в два часа дня, положил трубку, из которой еще неслись слова благодарности.

— Знаешь, ты тряпка, — сонно проворчала Ева, когда он снова опустился рядом с ней на диване.

— Будто я без тебя не знаю. Но когда речь идет о девочке и пони…

— Ты тряпка, — твердо повторила она. — Слабак. Идешь у всех на поводу. А теперь как насчет того, чтобы уделить немного внимания и мне?

Глава 10

Трясясь на «лендровере» по длинному ухабистому проселку к полю, о котором говорил Артур Уиллис, Гидеон думал о своих отношениях с Евой.

Они завалились в постель сразу после полуночи и после короткой любовной схватки еще долго лежали, глядя через окно в спальне на звездное небо и разговаривая ни о чем, как это делают любовники по всему миру.

Утром Ева встала раньше, бодрая и веселая, приняла душ, приготовила завтрак на двоих, а потом села в «астон мартин» и уехала открывать галерею. Целуя ее у двери, он подумал, что мог бы еще лет двадцать скользить по волнам таких вот легких, беззаботных отношений, но тут же понял, что нет, этого было бы недостаточно. Ночью, в заполненной страстью темноте, этого хватало, и даже потом, когда они согревались тающим жаром утоленного желания, ему тоже не требовалось ничего больше, но утром, перед наступающим новым днем, Гидеон чувствовал — чего-то недостает.

И так было всегда.

Лошадка дочери Артура Уиллиса жила, с несколькими другими, на огромном, неухоженном поле, служившем, похоже, еще и кладбищем для старых автомобилей и нежелательной домашней техники.

Качая удивленно головой — и как только животные могут жить в таком месте, среди искореженного металла и протянутой колючей проволоки, и не калечиться? — он прошел вдоль вытянувшихся в ряд полузаброшенных строений, подслеповато таращащихся на мир сквозь замызганные стекла, словно тщась понять свое первоначальное предназначение.

Первое из этих сооружений, с провисшей двойной деревянной дверью и окнами в сторону поля, приютило старый, мирно ржавеющий «лендровер», оставленный здесь в незапамятные времена и забытый. Второе, с полудюжиной дверей, походило на конюшню, и Гидеон, открыв одну из них, обнаружил пластмассовые ящики и заплесневелые картонные коробки. В третьем валялось несколько вскрытых мешков лошадиного корма и пара кип заплесневелого сена. Самое большое здание дальнем конце оказалось запертым. Многого через грязное, затянутое паутиной стекло он не увидел, но общее впечатление получил: просторное помещение с высоким потолком и каким-то механизмом у стены — то ли лебедкой, то ли блоком.

Гидеон отвернулся, вытер испачкавшиеся в пыли руки о джинсы и посмотрел на «лендровер» — с пассажирского сидения на него грустно смотрел Зебеди.

Поле выглядело довольно изолированным, находилось на некотором удалении от дороги, и ближайшим к нему жильем был район муниципальной застройки в паре сотен ярдов, за низинным лужком.

Он взглянул на часы.

Четверть третьего.

Гидеон и сам немного опоздал, но Уиллис опаздывал еще больше. Вот тебе и отчаявшийся отец.

День выдался хмурый, и холодный ветер гулял между покинутыми зданиями. Ожидание затягивалось, и Гидеону это стало надоедать.

Судя по описанию, полученному накануне по телефону, пони Кэти Уиллис был весьма неказистой гнедой лошадкой, пощипывающей травку бок о бок с равно невзрачным серой. Ни та, ни другая интереса к Гидеону не проявляли, а он в свою очередь не отваживался приближаться к ним.

Еще десять минут и хватит.

О появлении компании известил Зебеди. Пес вдруг отчаянно залаял, да так, что несчастный «лендровер» затрясся.

Гидеон вернулся от зданий к машине, чтобы лучше видеть дорогу.

— Хватит! — раздраженно бросил он. — Перестань!

Зебеди не обратил на него никакого внимания и, повернувшись к хозяину задом, продолжал оглашать окрестности злобным лаем.

— Зеб, успокойся! Там никого нет.

Он ошибался.