Шесть камешков на счастье

– И какова была твоя скидка?

Хэлли улыбается:

– Пятьдесят процентов. На все.

– Кто бы сомневался в твоей отзывчивости! – Она пытается вклиниться с замечанием, но я продолжаю: – И именно поэтому ты необыкновенный человек. Возможно, слишком сопереживающий клиентам, чтобы твой бизнес процветал, но ведь за это я и люблю тебя еще сильнее.

Я еще раз целую жену.

– И все же это так грустно, правда? Она не выходит у меня из головы. И мысли дурные все лезут и лезут… Был – и нет человека… Представь: я вдруг умру. А? Что тогда? Кстати, когда ты в последний раз мерял давление? Когда ты вообще в последний раз был у врача? – Голос жены становится строгим и наступательным.

– Думаешь, у меня лишний вес? – кротко осведомляюсь я.

– Дурак! – снова тычет мне Хэлли в бок кулачком. – Нет, я думаю, к твоим формам нет повода придираться. Но хорошо бы, чтоб так думал и твой доктор. Завтра с утра первым делом звоню ему и записываю тебя на прием. Еще не хватало, чтобы ты на мне отдал концы…

– Да брось ты, я здоров, как племенной бык! К тому же, если мне предначертано умереть молодым, никакой доктор тут не поможет.

– Неважно, ты все равно пройдешь медицинский осмотр. И как можно скорее. Я готова на все, чтобы не дать тебе покинуть меня.

– Только ради тебя. Но я обещаю, что не умру.

Хэлли накрывает своей ладонью мою и сильно сжимает.

– Прекрасно. Потому что без тебя я ничто.

– Неправда, и ты это знаешь. А вот представь себе меня без тебя… Я был бы просто сумасшедший с камешками в карманах.

– Со мной или без меня, но ты в любом случае просто сумасшедший с камешками в карманах, мой драгоценный.

Я смеюсь, но ничего не отвечаю. Время позднее, я порядком устал. У меня был трудный день, и теперь самое время, чтобы наша с Хэлли уютная болтовня перетекла в крепкий здоровый сон. Хотя она права: камешки я носил в карманах еще задолго до нашей с ней встречи и, даже если бы с ней что-то случилось, продолжал бы носить их и дальше.

Пока камешки не сотрутся в пыль или пока я сам не умру. Так я себе пообещал и во что бы то ни стало сдержу обещание.

Подумав об этом, я мысленно вернулся к событиям тридцатидвухлетней давности и вспомнил нескладную, в чем-то нелепую и не всегда опрятную девушку, над которой издевались все в нашем классе, Мэдди Мак Фэдден. Мэдди, которая была настолько же умной, насколько странной. Ту Мэдди, которую в школе все терпеть не могли.

Давным-давно, когда мы с Хэлли еще только встречались, я рассказал ей, почему с седьмого класса ношу эти камешки в брючных карманах. Я боялся, она не поймет или, еще хуже, подумает, что у меня крыша поехала. Но, слава богу, она нашла эту мою причуду в некотором роде вполне привлекательной. Впрочем, я не рассказал Хэлли всего, опустив пару второстепенных деталей, которые в масштабе всей ситуации не имели значения, – и пару довольно важных вещей, которые как раз значение-то имели.

Правду говорят: дьявол – в деталях.

Но что, если бы я рассказал Хэлли о Мэдди сейчас? Если бы она узнала, что мы с ней по-прежнему поддерживаем отношения? Если бы я сказал ей, о чем Мэдди писала мне сегодня на электронную почту? Ну уж нет, все это точно бы ей не понравилось. К тому же есть вещи, которые нельзя говорить никому. Обещание есть обещание.

Хэлли перекатывается на кровати и кладет руку мне на грудь, чем возвращает меня в настоящее.

– Дорогой, ты уже минуту разглядываешь потолок, – сообщает она. – О чем таком ты задумался?

– Да ни о чем, – ласково бурчу я. – Размышляю, насколько трудный предстоит завтра день.

Я удобно устраиваюсь на кровати, целую любимую на ночь, выключаю светильник на тумбочке и закрываю глаза.

Я засыпаю, и возникает знакомое ощущение – сосет под ложечкой. Я всегда испытываю этот трепет, когда вспоминаю о прошлом. Оно становится все сильнее, и я уже почти слышу слова своего отца-пастора: «Быть честным – не просто лучший выход, Нэйтан, это единственный выход».

Так ли это? Неужели другого выхода нет? Неужели в мире есть лишь черное и белое, или все-таки бывают мгновения, когда благородные мотивы оправдывают существование некоторых оттенков серого? Честно говоря, не знаю. Возможно, папа и был прав. Возможно, поэтому я ему никогда и не говорил, что тогда произошло. И возможно, поэтому до сих пор у меня дыхание перехватывает всякий раз, как я думаю об этом, потому что от всей этой горькой правды хочется плакать. А правда в том, что лучший мой поступок за всю жизнь – и единственное доброе дело, которое действительно имеет значение, – ложь.

Часть I Камни и кости… И Стины

Глава 1 Элис

Помни, кто ты.

Задолго до того, как я забираюсь на переднее сиденье к папе в машину, я знаю, что и сегодня по пути в школу он напутствует меня все той же фразой. Это стало для него ритуалом – его визитной карточкой. С тех самых пор, как я пошла в школу, изо дня в день он на прощание говорит мне одни и те же слова. Если считать, а я считала, сегодня ровно семь лет, два месяца и девятнадцать дней, как это все началось.