Шесть лет

Она начала писать в нем, когда ей было одиннадцать лет, и закончила в двенадцать. Второй дневник охватывает год, когда ей исполнилось тринадцать лет. В нем есть фотографии – от мамы ей достался старый полароид. Я улыбаюсь, когда вижу наши лица.

Закрываю тетради и смотрю на кровать. Любопытствуя, я приподнимаю матрас. Ей было четырнадцать, когда мы уехали. Значит, не хватает еще одного блокнота. Бинго! Я чувствую себя Индианой Джонсом-младшим.

На несколько мгновений я с радостью возвращаюсь в то беззаботное время, прежде чем кое-что замечаю: под кроватью не только блокнот. Я нахожу несколько книг, одна из которых привлекает мое внимание.

* * *

– Ты видела мою книгу, Эмелин?

Я искала везде, но так и не смогла найти. Однако твердая обложка и золотой заголовок не могут остаться незамеченными.

– Неа, не видела.

– Я оставила ее на столе, – настаивала я, уже представляя, как поставлю ее на виду, чтобы больше не терять.

– Уверена?

– Ну же, перестань дурачиться и верни книгу! Я хочу потом показать ее Брису! Что же мне делать, если я не найду ее?

– Почему бы тебе не остаться со мной? Могли бы съесть мороженое, давненько мы не проводили время вместе.

Я вздыхаю. Мне неприятно, что эта книга потерялась, но я хочу чего-нибудь сладкого.

– Хорошо, позже поищу еще раз.

* * *

Я нашла эту книгу в библиотеке в соседнем городе. Отец брал меня туда в исключительных случаях, и я нашла новое издание романа, который мы с Брисом любили. Я так отчаянно боялась не найти томик. Потому что нашему отцу пришлось бы заплатить штраф за потерю, но самое главное, потому что я не смогла поделиться книгой со своим другом. Мне, наверное, было пятнадцать лет, и Эмелин поклялась, что не брала книгу. Неудивительно. Она любила так подшучивать надо мной, а потом задыхалась от смеха и во всем признавалась. Теперь это не имеет значения.

Я откладываю книгу и смотрю на последнюю тетрадь. Другие фотографии бросаются в глаза. На большинстве из них мы подростки. На одном из фото она позирует со смеющимся Рафом. Я беру снимок в руки. Теперь, когда я знакома со взрослым Рафом, то понимаю, что у него все тот же озорной взгляд. То же лицо, но более точеное, менее круглое, с глазами настолько взрослыми, что вызывают тревогу.

– Вижу, ты нашла дневники.

Я подпрыгиваю, поворачиваясь к двери. Раф стоит, гордо выпрямившись, с улыбкой скрестив руки на груди. И снова меня завораживает мощь его мускулов, которые заметны под летней одеждой. Один из последних его образов, сохранившихся в моей памяти, это образ подростка, набившего рот ванильным мороженым перед телевизором и смотрящего аниме.

– Я начинаю понимать, почему моя сестра была влюблена в тебя, хотя ты был младше ее.

– Влюблена? – удивляется он, входя в комнату. – Она никогда не была влюблена в меня, Вик. Мы вели себя как брат и сестра, постоянно препирались.

– Я не думаю, что она так воспринимала ваши отношения. Она была взволнована, когда сказала мне, что ей удалось поцеловать тебя.

Раф качает головой.

– Она просто невероятна… Она обманула тебя. Я бы никогда не позволил ей поцеловать себя и никогда бы не пошел с ней на свидание.

– Почему?

Раф выдерживает паузу, прежде чем ответить.

– Потому что не с ней я хотел быть, – признается он, не отводя от меня глаз. – Я не собирался встречаться с одной девушкой, когда хотел другую…

– Ты думал так в тринадцать лет?

– Уже с восьми лет я знал, чего хочу.

Его взгляд однозначен. Он говорит обо мне. Невысказанные слова «я знал, что хочу тебя» повисают между нами. Он уже открывает рот, чтобы произнести их. Я даже не сомневаюсь в этом.

– Давай продолжим уборку. – Я не даю ему договорить.

Я торопливо встаю с кровати и складываю вещи Эмелин в коробку. Мне нужно вернуть ей эти ежедневники, может, она будет рада. Я надеюсь, что это так, потому что видеть ее улыбку – одна из моих самых любимых вещей на свете. Это настолько редкое явление, что я каждый раз его смакую.

А Раф странно молчит за моей спиной. Оглянувшись через плечо, я вижу, что он смотрит на кровать, потом на меня. Мой взгляд падает на его запястье и флуоресцентный браслет.

– Кажется, я видела тебя вчера на озере, – бросаю я непринужденно.

– Я постоянно там бываю.

– Я видела тебя. С той девушкой, к которой приставали. Ты заступился за нее.

Раф пожимает плечами.

– Она мой друг. А они приставали к ней.

– Друг или нет, но здорово, что ты так поступил.

– Каждый должен поступать так же, когда сталкивается с мудаками…