Шесть лет (ЛП)

- Задумывался, - сказал он очень мягким голосом. - Столько раз, что ты себе даже представить не можешь. Годы и годы. Ты просто не представляешь.

Он положил коробочку в карман.

- Джейк, ты же знаешь, что я говорю правду. Мы с тобой лучшие друзья. После женщины, которую я никогда не увижу, и до которой я никогда не дотронусь, ты самый важный человек на земле для меня. Пожалуйста, Джейк. Не заставляй убивать тебя.

Глава 28

Я почти купился на это.

Поправка: я купился на это на долгое время. На первый взгляд, то, что Бенедикт хотел, чтобы я всё время называл его так, чтобы случайно не вышла промашка, абсолютно нормально. Я должен был отступить.

Конечно же, я не знал деталей. Я не знал, всего касательно "Нового начала". Не знал точно, почему исчезла Натали и, куда она направилась. Правда в том, что я даже не знал, жива ли она. Нью-йоркская полиция подозревала, что она мертва. Не знаю почему, но, вероятнее всего, они предположили, что если такие ребята, как Дэнни Цукер и Отто Деверо хотят твоей смерти, то человек, наподобие Натали, не сможет спастись и оставаться в тени шесть лет.

И было ещё много этих "я не знал". Я не знал, как работает "Новое начало", как учебная база маскируется под усадьбу, чем занимаются Джед и Куки, какая роль у каждого в этой организации. Не знал, скольким людям они помогли исчезнуть, и когда начали свою деятельность, хотя согласно официальным записям, двадцать лет назад во времена студенчества Тодда. Этими "не знал" я мог бы построить целый комфортабельный дом. Это уже не имеет значения. Что имело значение, так это то, что жизни людей были под угрозой. Я понимал клятву, которую дал Бенедикт. Я понимал тех, кто готов пожертвовать стольким и взять на себя риск быть убитым, чтобы защитить себя и своих любимых.

Осознание того, что мои отношения с Натали не были ложью, что она пожертвовала настоящей любовью, чтобы спасти наши жизни, приносило огромное утешение. Но осознание этого в совокупности с невозможностью что-либо сделать разрывали моё сердце. Боль вернулась, с одним лишь отличие, она стала ещё сильнее.

Как уменьшить эту боль? Ага, догадываюсь. Мы с Бенедиктом отправились в Библиотечный бар. В этот раз мы даже не стали притворяться, что объятия незнакомок помогут нам. Мы знали, что единственные друзья, Джек Дэниэлс и водка Кетел, помогут нам сгладить или, по крайней мере, слегка смягчить эту жгучую боль.

Мы были погружены в общение с Джеком-Кетелем, когда я задал один простой вопрос:

- Почему я не могу быть с ней?

Бенедикт не ответил. Его внезапно что-то привлекло на дне его стакана. Он надеялся, что я прекращу. Но я не остановился.

- Почему я не могу тоже исчезнуть и жить вместе с ней?

- Потому что.

- Потому что? Тебе что пять лет?

- А ты бы хотел этого? Бросить преподавание, свою жизнь, всё?

- Да, - ответил я без колебаний. - Конечно же, хотел бы.

Бенедикт снова уставился на свой стакан.

- Ага, понимаю, - сказал он грустнейшим голосом.

- Так?

Бенедикт закрыл глаза.

- Прости. Но ты не можешь.

- Почему?

- По двум причинам. Первая, так не делается. У нас есть протокол, и чёткое разделение полномочий. Это слишком опасно.

- Но я бы смог, - сказал я и услышал в своём голосе мольбу. - Это было шесть лет назад. Я мог бы сказать, что переезжаю за границу или...

- Ты говоришь слишком громко.

- Извини.

- Джейк?

- Да?

Он посмотрел мне в глаза, и я выдержал его взгляд.

- Это последний раз, когда мы говорим об этом. Обо всём об этом. Я знаю, как это тяжело, но ты должен пообещать, что больше не будешь поднимать эту тему. Понимаешь?

Я не ответил прямо.

- Ты сказал, что есть две причины, почему я не могу быть с ней.

- Да.

- Какая вторая?

Я опустил глаза и допил напиток одним огромным глотком, подержал жидкость во рту и жестом попросил у бармена ещё одну порцию. Бармен нахмурился. Мы не давали ему расслабиться.

- Бенедикт?

Он поднял стакан и попытался допить последние капли, а потом сказал:

- Никто не знает, где Натали.

Я скорчил гримасу.

- Я понимают всю эту вашу секретность...

- Не просто секретность, - он с нетерпение посмотрел на бармена. - Никто не знает, где она.

- Да ладно. Кто-то должен знать.

Он отрицательно покачал головой.

- Это и есть наше единственное спасение. Именно поэтому наши люди живы до сих пор. Или, по крайней мере, надеюсь, что живы. Тодда пытали. Ты же знаешь это? Он мог рассказать об определённых вещах, например, усадьбе в Вермонте, о некоторых членах общества, но даже он не знал, куда люди отправляются после того, как получат своё, - он изобразил руками кавычки. - "новое начало".

- Но они знают, кто ты.

- Только Малкольм. Я был исключением, потому что приехал из-за границы. А остальные? "Новое начало" устроило их. Сначала им предоставляют всё необходимое для жизни, а потом для всеобщего блага, они самостоятельно куда-нибудь уезжают и никому не сообщают, где они. Вот, что я подразумеваю под "разделением". Мы все знаем достаточно, но не более того.