Шесть месяцев спустя (ЛП)

Есть что-то в этом месте или просто в Адаме, что заставляет моё тело вибрировать от энергии. Такое чувство, будто нет ничего невозможного. Я хожу вокруг, пока Адам проверяет что-то на другой стороне этажа. Почти слышу, как работает его мозг, как крутятся шестерёнки, когда он прижимает большой палец к определенному выступу в бетоне.

Я наблюдаю за ним издалека, касаясь столбов и шаркая кедами по полу. А затем внезапно решаю, что хочу подняться ещё выше.

Это легче, чем казалось. Я нахожу уступы для ног и углы и, почти не осознавая происходящего, оказываюсь на следующем этаже. А затем на следующем.

Ветер треплет мои волосы, а глаза слезятся, когда я смотрю сверху на незнакомые окрестности и дома. Балка передо мной холодная, как лёд, но я всё равно держусь за неё, напуганная и взбодрённая.

Я смеюсь, преодолевая свой страх, и слышу, как Адам приближается ко мне сзади. Сжимаю сталь ещё сильнее, когда его руки оборачиваются вокруг моей талии.

— Не ожидал, что ты будешь взбираться на рабочие конструкции, — произносит он, касаясь губами моих волос.

Я пожимаю плечами.

— Я всегда была обезьянкой. Мама говорит, я выбралась из своей кроватки в первый день рождения.

— Могу себе это представить.

Боже, он превосходно пахнет. И он такой тёплый. Уверена, на небесах должно быть именно так. Если бы я могла выбрать себе небеса.

— Так что это за место? — спрашиваю я.

— Новые государственные офисы округа, — отвечает Адам. — Будут здесь следующей весной, если они закончат стройку. Простой дизайн, но у них в плане великолепная арка над входом. Ты можешь видеть её структуру там. — Он показывает вниз к участку, слишком близкому к земле, чтобы я смогла сфокусироваться на нём.

— Ты видел проектные изображения?

— Я видел чертежи. Они лучше.

— Архитектурное порно, — бормочу я, и он одобрительно поддакивает, кладя подбородок мне на плечо.

Моя улыбка становится ещё шире. Думаю, я выгляжу как сумасшедшая — продуваемая ветром и улыбающаяся, как Чеширский кот.

— Ты собираешься построить нечто вроде этого однажды?

— Я хочу построить что-то в два раза красивее, чем это.

Я разворачиваюсь в его руках, надежно становя ступни на балку, прежде чем закрепить руки на его талии.

Адам поднимает брови, глядя на меня.

— Ты маленькая бесстрашная штучка.

— Когда-то была.

— Когда-то была? Не так много людей сможет сюда забраться. Не уверен, что сделал бы это, если бы не пошел за тобой.

— Я не боюсь чего-то такого. — Я вздыхаю и наклоняю голову. — Но кем бы ни был тот, кто сделал это со мной… Я боюсь его.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, мягко, нежно и достаточно глубоко, чтобы я почти забываю, где нахожусь. Когда он отстраняется, загадываю желание, чтобы сохранить этот момент в своей памяти навсегда.

— Никто не причинит тебе вреда, Хлоя, — нежно говорит он.

— Ты будешь защищать меня? — спрашиваю я, наклоняясь и целуя низ его скулы. Он слабо стонет.

— Если только выберусь из этого здания живым, то конечно.

Мы спускаемся вниз и садимся в машину. Все заведения закрыты, поэтому мы делаем выбор в пользу заправки: упаковка пирожных Твинкис и два больших, исходящих паром кофе. Мой кофе устремляется вниз, без единого тошнотворного признака.

— Я думала, что никогда больше не смогу пить кофе. — Я прижимаю к себе картонный стаканчик, как старого друга.

— Я плохо влияю на тебя.

— Да, я рада, что ты это делаешь. Ты всегда был тем самым плохим парнем, так что кому какое дело?

— Кому какое дело?

— Ну да, ты как… как Кларк Кент.

— Кларк Кент?

Адам, похоже, более чем польщён этим сравнением.

— Ну, ты пришел мне на помощь возле библиотеки.

— Это верно. — Он пожимает плечами. — Я подумал, что это будет отличный способ заполучить твой поцелуй.

— Заставляя меня мерзнуть, пока ты занимался час-другой после того, как спас меня? Интересная стратегия.

Он снова ухмыляется, и я понимаю, почему девушки западают на плохих парней. Или, по крайней мере, на парней, которые кажутся плохими парнями.

— Думаю, всё это представление, — говорю я, слизывая крем из пирожного с пальца. — Это трюк плохих парней. Ты делаешь это, когда клеишь девчонок.

— И работает? — спрашивает он, наклоняясь ближе.

— Жюри ещё обсуждает этот вопрос, — отвечаю я, но когда он целует меня в шею, я абсолютно уверена, что вердикт положительный.

***

Когда официантка ставит перед нами тарелки с блинчиками, уже восемь вечера. Я выливаю, должно быть, около двух литров сиропа сверху, и Адам смеётся.

В течение десяти минут я подцепляю еду и рассказываю. Адам слушает, как я излагаю странные вещи, которые сопоставила вместе, от удалённого файла Джулиен и до загадочного разговора доктора Киркпатрик с Дэниелом. Я даже упоминаю исследования по гипнозу, хотя до сих пор не могу представить, куда отнести этот факт.

Делаю паузу, ковыряясь в уже чуть тёплой еде, и Адам задумчиво откидывается назад, его тарелка почти пустая.

— Так как всё это связано? Доктор Киркпатрик как-то загипнотизировала тебя, чтобы ты забыла всё о последних шести месяцах? Зачем?

— Понятия не имею.

Адам нахмуривается.