Шесть ночей. Он и она (СИ)

В ушах девушки гудит от чужих криков и выстрелов, добавляющих испуганных возгласов. Облава на Котел! Люди в панике разбегаются кто куда, но Китнисс будто приросла к месту и только пялится вокруг себя ошалелыми глазами. Мозг скачет с одной мысли на другую, не задерживаясь ни на чем дольше мгновения: вернуться к Прим, спрятать добычу, помочь Гейлу, спасти собственную шкуру…

Ничего не предвещало беды – день, такой же, как множество других, когда они вместе с напарником заявились на рынок, чтобы заработать монет, спихнув Сей и другим торговцам несколько белок и двух кролей, но неожиданно нагрянувшие миротворцы устроили перестрелку и уже ранили пару смельчаков, рискнувших оказать им сопротивление.

– Что с тобой? – она вздрагивает, выходя из ступора, когда Гейл возникает перед ней, закрывая собой окружающий мир.

Его пальцы впиваются в ее предплечья, и даже сквозь толщину куртки Китнисс чувствует боль. На щеке напарника грязь, смешавшаяся с кровью свежей глубокой царапины, зрачки расширены и мечутся по ее лицу, не понимая замешательства девушки.

– Надо убираться отсюда! – командует он, встряхивая ее со всей силы.

Придя в себя, Китнисс быстро кивает и срывается с места. Они бегут через толпу, пригибая голову, прячутся за торговыми столами; дыхание у обоих рваное, дерганное; сумки с добычей, которые они не рискнули скинуть, бьют по спинам, угрожая оторваться от лямок.

Вырвавшись с территории рынка, пара на мгновение останавливается, чтобы перевести дух, голова Гейла вращается едва ли не кругом, высматривая одновременно опасность и путь к спасению.

– В рассыпную, – предлагает он, сбившимся голосом, – так больше шансов, что хоть одного не подстрелят. Встретимся у бараков!

Китнисс тут же кивает и, выбрав направление, торопится скрыться в одной из городских улочек.

С неба моросит холодный дождь, ее ботинки погружаются в густую черную чачу, однако она не останавливается, в одиночестве пробирается между домами – жители притаились внутри, как только различили звуки стрельбы. Решив, что убежала достаточно далеко, Китнисс позволяет себе обернуться и, не обнаружив погони, наклоняется вперед, подогнув ноги в коленях, ее ладони упираются в острые чашечки, и она старается вздохнуть как можно глубже.

Внезапный перелив колокольчика заставляет ее резко вскинуть голову: дверь дома справа от нее распахивается и на пороге возникает светловолосый парень. Затаив дыхание, Китнисс выпрямляется, вновь напрягает мышцы и готовится бежать в случае малейшей опасности, но медлит – может, ее останавливает внимательный взгляд парня или короткое воспоминание, навеянное буханкой хлеба, которую он сжимает в руках. Из глубины ее сознания всплывает память о том, как они впервые встретились: этот парень – кажется, они даже ходят в одну школу, – почти четыре года назад отдал ей буханку, которая спасла от голодной смерти все семейство Эвердин.

Он не отводит от нее удивительно голубых глаз, и Китнисс даже становится неловко – на нее так не смотрел ни один парень: ей мерещится забота и глубокая нежность, непонятно откуда взявшиеся и оттого пугающие. Блондин несмело улыбается, обнажая ряд ровных зубов, и сердце Китнисс сбивается с ритма – неведомая сила исходит от невысокого, но широкоплечего молодого человека.

Моргнув, чтобы отогнать наваждение, она трясет головой и проводит рукой по лицу, смахивая капли дождя, застрявшие на ресницах, а потом, ни разу не обернувшись, исчезает между соседними домами – растворяется за углом.

Гейл вышагивает взад-вперед и беспрестанно вглядывается вдаль: Китнисс должна была бы уже появиться, но она опаздывает, и от этого ему невыносимо страшно. Может, ее схватили? Может, ранили? Он с трудом удерживается от того, чтобы отправиться на ее поиски, между ними уговор – не рисковать понапрасну жизнью друг друга. Если один погибнет, второй должен позаботиться о младших.

Парень входит в покосившийся сарай, приютившийся возле забора, окружающего завалящие бараки – территория нищих, отделяющая городскую часть дистрикта от Шлака. Здесь темно и тесно, но, по крайней мере, можно спрятаться от дождя и пересидеть, пока миротворцы будут искать тех, кто сумел выбраться из Котла. В углу валяется старая солома, запревшая снизу, но большей частью сухая, рядом – сумка, брошенная Гейлом, из которой торчит рыжий беличий хвост.

Он опускается на солому, тревожно вертится, исходя от нетерпения, и резко принимает сидячее положение, когда, противно скрипнув и нарушив тишину, кривая дверь отворяется и пропускает внутрь порыв влажного ветра.

– Наконец-то, – выдыхает Гейл, узнав Китнисс.

Он, не задумываясь, раскрывает к ней руки, и девушка бросается к напарнику, принимая его объятие.

– Я думала, что за мной гонятся, – говорит она, пряча лицо на его шеи и переводя дыхание. – Сделала лишний круг, чтобы они не нашли нас.

Гейл молча кивает, проводит рукой по ее волосам, неизменно собранным в косу.

– Мы не можем сегодня вернуться по домам? – Китнисс чуть отстраняется, поднимает голову, чтобы заглянуть в глаза друга.

Он качает головой, и его лоб прорезает пара морщин.