Шесть опаленных роз (ЛП)

Нет, этот голод только подстегивал мой собственный. Мои грудь вздымалась от желания, умоляя, чтобы к ним прикоснулись, моя сердцевина стала влажной, умоляя, чтобы ее наполнили. Его глаза впивались в меня, казалось, целую вечность и одно мгновение.

Затем, словно желание пересилило его самого, он потянулся к пуговицам моих брюк и расстегнул их. Я приподняла бедра, чтобы помочь ему снять брюки, и едва успела отбросить ткань, как его рука оказалась у меня между ног.

Удовольствие пронзило мой позвоночник. Я застонала. Мои ногти впились в его спину, а тело по собственной воле дернулось, чтобы быть ближе к нему — несмотря на то, что он прижал меня к кровати.

Он издал низкий стон.

— Я был прав в ту ночь. — Его рот скривился в ухмылке. Он был доволен собой. — Ты действительно этого хочешь.

Он был прав тогда, и я даже не стыдилась этого. Я хотела его уже давно. В ту ночь я впервые подумала о нем, когда находила удовольствие в постели, представляя свои руки его руками, и с тех пор это случалось все чаще.

Теперь, когда его руки были рядом, кружась в эпицентре моего желания… Боги, это было лучше, чем я себе представляла.

Мне было трудно говорить, трудно думать. Он дразнил меня, как будто тоже это знал, хотя я видела, что ему тоже было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме этого, я видела это по тому, как его глаза прикрывались, когда у меня сбивалось дыхание.

— Ты тоже долго думал об этом. — Моя рука скользнула дальше под пояс его брюк, скользнула по гладкой коже и жестким волосам, и остановилась на твердой длине его члена, упирающегося в ткань, который немедленно откликнулся на мое прикосновение.

Я улучила момент, всего лишь мгновение, чтобы провести ладонью вверх и вниз по этой прекрасной длине, достаточно нежно, чтобы понять, что это будет немного мучительно. Просто чтобы убедиться, что он знает, что мы на равных.

Он улыбнулся в ответ на мой поцелуй, как будто тоже это знал.

Но потом я углубила поцелуй и расстегнула пуговицы на его брюках.

Время.

У нас не было времени.

И это осознание, похоже, обрушилось на него одновременно со мной, потому что он прижал меня к кровати, наши поцелуи стали неистовыми и беспорядочными, его язык исследовал мой рот, пальцы проникали в меня — их внезапное прикосновение вызвало сдавленный стон из моего горла, мои бедра раскрылись шире для него, хотя он все еще удерживал меня, когда я пыталась добиться того трения, которого желало мое тело.

Его поцелуи переместились с моих губ на щеку, задержавшись у уха, его рваное дыхание коснулось чувствительной кожи, зубы прикусили мочку моего уха, я никогда не думала, что это может быть так приятно, как в этот момент, а затем поцелуи двинулись вниз, к моему горлу. Он остановился там, прижавшись языком к моей плоти.

Его дыхание было прерывистым. Мое сердце бешено колотилось.

Я была уверена, что он чувствует мой пульс. Чувствует запах.

На мгновение я подумала, что он может это сделать.

На мгновение я подумала, что, возможно, я хочу этого.

Но он просто скользнул губами по моей шее, подбородку, возвращаясь к моим губам и крепко целуя меня. Его большой палец надавил на мой клитор, и это, в сочетании с проникновением его пальцев, пропустило по мне волну удовольствия, от которой у меня перехватило дыхание.

Время.

Я оттолкнула его от себя, встретившись с ним взглядом, который выражал все мои требования, я перевернулась и начала вставать на четвереньки. Я хотела его так глубоко, как только могла.

Но он остановил меня.

— Нет, — сказал он. — Я хочу видеть твое лицо.

Я колебалась, и, должно быть, моя неуверенность отразилась в моем выражении лица, потому что Вейл улыбнулся — улыбнулся во весь рот, обнажив смертоносные клыки.

— Все это время ты изучала меня. Это несправедливо.

И странно, что его присутствие у моего горла, и клыки в одном ударе сердца от моей крови не пугали меня, но мысль о том, чтобы позволить ему сделать это, мысль о том, чтобы смотреть в его глаза, когда я так обнажена заставила меня замереть.

Но его пальцы обвели по кругу мой бутон, и я издала сдавленный стон, а он ухмыльнулся так, что стало ясно: он знает, что заполучил меня.

И он был прав. Он мог владеть мной, как хотел.

Я позволила ему толкнуть меня на кровать. Мои бедра раскрылись вокруг его бедер. Он нежно поцеловал меня, когда я потянулась вниз, чтобы расположить его у своего входа — даже первое давление его члена на меня заставило нас обоих застонать.

Он отдернул мою руку, надавил на предплечья, чтобы удержать меня под собой, и вошел в меня.

Я была такой мокрой, такой готовой. Потребовался всего один толчок. Он был больше, чем все, что у меня были до этого, и этот первый толчок почти что причинил боль, во всех замечательных смыслах.

Я даже не осознавала, что издала звук, пока он не отреагировал на это, зашипев от удовольствия, когда зарылся лицом в мои волосы. Первые пару толчков он делал медленно, мои бедра двигались и подстраивались под его движения. Я заставляла его входить глубоко, задыхаясь от каждого нового толчка под разным углом, под которым он входил в меня.