Шесть подозреваемых

Участок представлял собой обветшалое здание, крытое деревянной черепицей. Онге посадили в большую камеру. Он жаловался, говорил, что невиновен, обращался на ломаном английском к охранникам, но ему пригрозили бамбуковыми дубинками. В конце концов Экети свернулся калачиком на цементном полу и стал ждать, когда же придет его друг и все разъяснится. Тогда-то уж его немедленно выпустят на свободу.

Однако близился вечер второго дня, а Майка до сих пор не было. Зато появился некий инспектор Сатья Пракаш Пандей из бихарской полиции — толстяк, беспрестанно жевавший паан.[165] Его суровое лицо с завитыми кверху усами горело нетерпеливым раздражением, придававшим ему сходство с диким зверем, посаженным на короткий поводок. Утешало только одно: этот человек изъяснялся на хинди.

— Я приехал, чтобы забрать тебя на Патну, — сообщил он Экети. — В наших краях Майкл Бусари разыскивается по обвинению в убийстве.

— В убийстве?

— Да. Он провел одного бизнесмена, который покончил жизнь самоубийством. Теперь ты, гад, будешь нашим главным свидетелем на суде против Бусари.

— Но Майк — хороший человек.

— Хороший? — усмехнулся инспектор. — Твой босс Майкл Бусари, он же Ястреб, объявлен в розыск в связи с четырнадцатью случаями мошенничества в семи разных штатах. Несколько бизнесменов поддались на его аферы с поддельными нефтяными инвестициями. Наконец мы устроили на него засаду здесь, в Ченнае. Господин Мунусами сыграл роль приманки. По нашим расчетам, Бусари должен был угодить в ловушку, а вместо этого в нее попался ты. Скажи, ты тоже из Нигерии?

— Нет. Я Джиба Корва из Джаркханда.

— Из Джаркханда? А где это — Джаркханд?

— Ну… не помню.

— Забыл, значит? Ничего, видишь этот кулак? Он прочистил мозги десяткам закоренелых гангстеров, а уж такому сопляку, как ты…

Инспектор самодовольно ухмыльнулся.

На следующий день туземца в наручниках отвезли на вокзал и посадили на поезд до Патны, в купе первого класса. Его единственным соседом был инспектор Пандей. В пятнадцать двадцать пять поезд отправился в трехдневное путешествие, а через час полицейский решил продолжить допрос.

— Ладно, ублюдок, выкладывай все как на духу, — сказал он и сплюнул сквозь железную решетку на окне кроваво-красную струю сока бетеля.

— Я же сказал, я Джиба Корва из Джаркханда, — ответил туземец.

— Что делаешь в Ченнае?

— Хочу посмотреть город.

Внезапно инспектор ударил его по лицу раскрытой ладонью. Экети покачнулся от боли.

— Не ври мне, ублюдок! — рявкнул полицейский. — Начнем сначала. Откуда ты взялся?

— Из Джаркханда.

— Как называется твоя деревня?

— Не знаю, — ответил туземец, и новый удар обжег ему щеку.

— Спрашиваю в последний раз. Или ты у меня расколешься, или живым не выйдешь из этого поезда.

Избиение продолжалось весь вечер. Потом всю ночь. И наутро. К полудню Экети совершенно сломался, не в силах терпеть побои. Беспомощно всхлипывая, он поведал свою историю — как уплыл с родного острова, как убежал от Ашока и повстречал Бусари.

Инспектор внимательно выслушал его рассказ. Потом, зарядившись новой порцией паана, довольно хмыкнул.

— Вот теперь ты, мать твою, не врешь. Все говорят, что моя рука из железа — она только так выбивает правду из подозреваемых!

Экети погладил горящую щеку.

— Вам нравится причинять людям боль?

Пандей пожал плечами:

— Иначе вашего брата не убедишь. Работа у меня такая. Как постоянное жевание бетеля — со временем входит в привычку.

— Вы бьете других, чтобы показать свою силу?

— Если честно, скорее наоборот — чтобы скрыть свою слабость, — невесть почему разоткровенничался инспектор. — Мы ведь нарочно выбираем бедных и беззащитных. Тех, которые не могут ответить.

Несколько часов они ехали, не проронив ни слова. Поезд с грохотом несся сквозь ночь. Пандей в глубокой задумчивости полулежал на своей койке. Экети сидел у раскрытого окна, подставив пылающее лицо холодному ветру. Внезапно инспектор похлопал его по плечу.

— Я тут надумал совершить одну глупость, — выдохнул он И потянулся за кожаной кобурой. Туземца точно громом поразило.

— Вы… вы меня убьете? — спросил он сдавленным от страха голосом.

— Нет, это было бы слишком просто, — в первый раз улыбнулся инспектор, доставая ключ.

— Что тогда?

— Я тебя выпускаю. Онге заглянул ему в глаза:

— Что это за игра?

— Нет, Экети. — Пандей медленно покачал головой. — Это не игpa. Это твоя жизнь. Которая не очень-то отличается от моей. Я тоже порой задыхаюсь; думаешь, легко каждый божий день иметь дело с подонками? Но иногда случаются дни, когда руки утирают слезы вдовы или возвращают безутешной матери пропавшего малыша. Ради таких мгновений и стоит жить.

Экети посмотрел в окно. Оно было словно задернуто темной бархатной шторой. Правда, у самого горизонта светились огни далекого города.