Шесть подозреваемых

— Вот, значит, как? Думаешь, это возможно — взять и стереть человека из жизни, словно пример со школьной доски? Будто бы ничего и не было? — Она приближает свое лицо к моему. — Знаешь, Мунна, почему любовь слывет величайшим даром? Она превращает двоих человек в единое целое. Их тела и души сливаются. Мы теперь — одно. Я понимаю тебя лучше, чем ты сам. И всем своим сердцем чувствую, что каждое твое слово — неправда.

— Какое уж тут единое целое, — говорю я, снова пряча глаза. — Между нами — неодолимая пропасть.

— Опять ты врешь. Посмотри на меня, Мунна; поклянись моей жизнью, что твоя любовь умерла, — требует она с неожиданной пылкостью.

А не дождавшись ответа, пытается взять меня за руки, тянет левую кисть из-под куртки… И видит гипс.

— Что это? — пугается Риту. — Ты поранился?

— Да так, ничего… — притворяюсь я. — Упал…

Но эту девушку не проведешь. Она уже ощупывает мою голову, ища невидимые шрамы. И нечаянно задевает повязку на затылке.

— Аааах! — восклицаю я, не сдержавшись.

— Боже мой! — вырывается у нее. — Что с тобой сделали?

— Пустяки, честное слово. Было бы из-за чего беспокоиться.

— Это мой брат, верно? — спрашивает Риту. — Мало ему показалось моих терзаний, надо было и до тебя добраться. Теперь я понимаю, почему ты заговорил о разлуке. — В ее голосе появляются железные нотки. Горе начинает сменяться гневом.

— Ты поспешила с выводами, Риту. Честное слово, я не знаю этих людей.

— Зато я их прекрасно знаю. Этого я братцу никогда не прощу. Теперь уже никакая сила на свете не встанет между нами, — говорит она с новым, бесстрашным огнем в глазах. — Идем со мной, Мунна. Я сейчас же перед всем собранием объявлю, что стану твоей женой.

— Думаешь, все захлопают в ладоши: дескать, браво, молодец, выходи за сына уборщицы? Это жизнь, Риту, а не кино.

— Но это моя жизнь. И я проживу ее по-своему. Отныне двоим преступникам, называющим себя моими родственниками, нипочем не запугать меня.

— Тогда давай теперь же, на месте, договоримся. Обещай не совершать опрометчивых поступков, а я заберу тебя отсюда, как только поправлюсь.

— Буду ждать с нетерпением, Мунна.

Тут над лужайкой проносится ветерок и развевает волосы Риту. Несколько темных прядей падают ей на лицо, и я вижу перед собой ангела спустившегося с небес, чтобы благословить меня, наполнить мое убогое, постыдное существование невинностью и чистотой. Я знаю, что, как бы ни силился, не проживу ни дня без этой девушки. Но может быть, сумею умереть за нее.

Со стороны бассейна доносится оживленный гул.

— Похоже, Шабнам Саксена приехала, — произносит Риту.

— Можно мне на нее взглянуть?

— Не глупи. Уходи скорее, пока тебя не заметили. И будь осторожен, Мунна. Я люблю тебя.

С этими словами, торопливо поцеловав мои губы, она удаляется обратно к дому. Забравшись глубже в тень, я достаю из кармана пистолет. Мне нужно вновь ощутить его смертоносную мощь, чтобы собраться с духом перед убийством Вики Рая.

— Я бы на вашем месте не стал прибегать к оружию, — раздается вдруг у меня за спиной.

От испуга я даже роняю пистолет.

Из-за дерева выступает высокий мужчина с косматой черной бородой, облаченный в белоснежную курту-пиджаму и небрежно наброшенный на плечи шелковый платок желтовато-коричневого цвета.

— He беспокойтесь, дружище, я не полицейский. Просто не мог удержаться, чтобы не подслушать вашу беседу с очаровательной Риту.

Я спешу подобрать пистолет и спрятать его под куртку.

— В жизни не слышал более трогательного диалога, — продолжает незнакомец, поглаживая косматую бороду. — Вы прирожденный актер. Дайте-ка на вас посмотреть. Выступите, пожалуйста, на свет. Вот так, чудесно. Господи, вы просто великолепны. Наконец я нашел своего героя.

— Кто вы?

— Джай Чаттерджи, кинорежиссер. И я решил дать вам роль в новом фильме. Обойдемся даже без кинопроб. А вот героиню придется еще поискать. Я собирался взять Шабнам Саксену, но для вас она несколько старовата.

— Шабнам Саксена? Герой? Что вы такое говорите? Тут где-нибудь установлена скрытая камера?

— Джай Чаттерджи в этих фокусах не нуждается, — строго произносит мужчина. — Приготовьтесь, скоро вы станете звездой. Отныне все пойдет по-другому. Но вам потребуется новое имя.

— Зачем?

— «Мунна» решительно не годится для кинобизнеса. С этого дня вас будут звать… Чираг. Лампа. Мне нравится! — Он достает бумажник и отсчитывает несколько купюр. — Здесь двадцать тысяч. Считайте, что я заплатил вам за подпись на контракте, Чираг.

— Мне… мне до сих пор не верится, — говорю я, принимая деньги дрожащими пальцами.

— Такова наша жизнь. Никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом.

— Но ведь я сын простой уборщицы.

— Ну и что? Джонни Уокер был автобусным кондуктором, Радж Кумар — субинспектором, а Мехмуд — водителем. Когда госпожа Удача решит постучать, она видит дверь, а не того, кто за ней стоит.

Записав номер моего мобильного, Джай Чаттерджи прогулочным шагом возвращается на лужайку. На ходу он перебирает пальцами клавиши воображаемого пианино. А я еще долго стою под деревом, дрожа от возбуждения.