Шесть принцев для мисс Недотроги

Я не тяну, в глубине души, жаждущая этого прикосновения с не меньшей тягой, чем он. Мой язык нежно накрывает налитую головку, а ментальный щуп - касается глубоко спрятанного блока в разуме лорда.

Флер сидхэ накрывает нас теплой, шалой волной. Я ловлю его магию, его удовольствие и отправляю их обратно с удвоенной силой. Еще и еще. На травянистом плотном ковре один за другим расцветают малиновые шапки неизвестных мне цветов, выстреливают побегами невесть откуда взявшиеся вьюны.

Фаворра сбивчиво, рвано стонет от каждого ласкового движения моего языка. Я поглаживаю напряженный, ровный ствол ладонями, сосредотачиваюсь и... взлетаю кузнечиком, рвусь по уровням, потому что иначе мне блок не снять. Тонкие хвостики манипуляторов вгрызаются в ментальную защиту коробочки, давят со всех сторон. Сейчас не до ювелирной работы, у меня на это ни времени, ни возможностей.

Командир стонет в голос, путаясь между сладостью удовольствия и болью вскрываемых блоков.

Повлажневшая головка скользит, отзывается на малейшую ласку и вздрагивает, когда я быстро лижу тонкую перемычку уздечки.

Мужской живот прямо передо мной напрягается, разделяясь на мускульные секторы каменного пресса. Я... не помню такой у Тайрена. И в следующее мгновение понимаю почему.

Блокировка в разуме сидхэ трескается, поддаваясь высшему пси-уровню. Я буквально врываюсь в застенки к затаившемуся тигру, ударами разбивая стены вокруг него. И Бродяга - сумасшедший, неистовый, однолюб-Бродяга вырывается на свободу, зажигая метку на моем плече.

Теперь от огненного касания мычу я. А мужчина передо мной меняется. Рвется сорочка на плечах. Они и так были широки, но сейчас наливаются мощью, в прорезях видны новые, впечатляющие объемы мышц. Становятся крепче бедра с проявившимися жгутами мускулов. Но массивность Бродяги не груба как раньше, ее удивительно элегантно сглаживает никуда не пропавшее изящество линий сидхэ.

- Как хорошо вернуться, - хрипит Диего, которому наплевать на обеты, данные мне от имени фейри. И плавно входит в мой рот утолщившейся мужественностью. - Ева, как же хорошо вернуться. В тебя.

Многозначительный мужской смешок обдает меня запоздалым стыдом, я краснею щеками, но не могу отодвинуться, потому что Фаворра держит мою голову двумя руками. И любуется, сволочь эдакая.

Снимают меня медленно и долго. С удовольствием, не торопясь. Благо длины и объема хватает немного задержаться и в процессе освобождения погладить пальцем по губам, щеке, носу.

- Красавица, - выносит он вердикт. - И умница.

Он листает возрождающиеся воспоминания, разделяя их со мной, невольно показывая. Наше знакомство, объятия на узкой койке полицейского общежития, взрыв в казино, сражение на Летучем. И везде - я необычайно хороша, словно надо мной пару часов трудилась команда стилистов, а потом меня облили магией с головы до ног. Хороша - в его глазах и его памяти. Именно такая, необыкновенная.

- Я хочу тебя, - серьезно говорит Диего. И добавляет еще до того, как я начинаю хмуриться, - Обожаю тебя. И - люблю. Ты знаешь, что я тебя люблю, Недотрога?  - Его ладони раздвигают ленты платья, обхватывая за ягодицы и подтягивая меня наверх, так что мы оказываемся глаза в глаза. - Всю. Любую. Почему ты мне раньше не говорила, что тоже любишь? - хрипло и обвинительно спрашивает он, - Скажи еще раз, говори немедленно, мне надо запомнить. Подожди... Вот сейчас!

И касается меня пальцами.

Куда пропали остатки кружев, заменяющих в Холмах девичье белье, я так и не успела заметить.

Надо не забыть забрать их из травы, чтобы потом "клочки порока" случайно не нашел кто-нибудь слишком трепетный и пугливый.

- Можно я сразу? Соскучился, - шепчет тигр мне в ухо. И я с ним совершенно согласна. Мне мало, бесконечно мало его нежных пальцев, я хочу, жажду большего.

Почти сразу за моим приглушенным "Да" в меня утыкается гладкая и нежная, но очень целеустремленная мужская плоть. И неукротимо двигается внутрь. Утягивая за собой в омут удовольствия.

Диего-Тайрен квенто Фаворра, принц Изумруда, альфа Тигров, офицер участка полиции № 7 Зеленого Сектора

Вал воспоминаний пришлось останавливать, иначе они бы вертелись бесконечным калейдоскопом по второму круг. Чуть позже я поразмышляю над осколками своей памяти, систематизирую и сведу воедино. А пока главное - ощущение мягкой Евы на моих руках, на моем изнывающем стволе.

Откинутые назад ленты традиционного платья холмовой девы открывают моему взгляду путь на округлое волшебство девичьих бедер, ошеломляюще красивых, сияющих жемчужным перламутром в приглушенном свете Сердца. Потянувшись, я освобождаю от лишнего и две упругие грудки. Теперь они выглядывают через просветы шелка, сводя с ума торчащими конусами маленьких розовых сосков.