Шесть Румпелей по цене одного и Трус в подарок (СИ)

— Да стой же ты, — Белль отклонилась вперед, вставая на колени, ловя его за тонкие запястья и уверенно прижимая их к кровати. Он затравленно ойкнул, уставившись на нее. Румпель попытался освободиться, но попытка оказалась настолько жалкой, что Белль невольно задумалась, он боялся причинить ей боль или действительно был не способен дать отпор? — Тише, — выдохнула она. — Тише, Румпель. Я с тобой, тебя никто здесь не тронет, — ее голос становился тише, а слова, проникая в его затуманенное страхом сознание, успокаивали. — Вот так, — она склонилась ниже, выдыхая в его губы. — Все хорошо. Я люблю тебя, мой милый прядильщик, и никому не дам тебя в обиду, — она улыбнулась, мягко коснувшись его губ своим.

«Я люблю тебя, мой милый прядильщик» — слова врезались в сознание, как раскаленные копья, причиняя ему одновременно жгучую боль и радость. Она действительно любила каждую его часть. Каждого в этом доме. Рука, занесенная для стука в дверь, обреченно опустилась, а Муж устало прислонился лбом к двери. Он просто не мог поверить в то, что сейчас происходило за дверью, но тихий стон, сорвавший с губ Труса, доказывал реальность происходящего. С сожалением проведя ладонью по гладкому дереву, он отстранился от двери на шаг, необходимо было переночевать в соседней комнате и не попадаться на глаза остальным мужчинам. Иначе они убьют Труса раньше, чем сделает это он.

Румпель гортанно застонал, когда Белль потерлась о его возбуждение бедрами, что так не скромно выглядывало из-под полов раскрывшегося халата. Он охнул, задохнувшись воздухом, и удивленно уставился туда, где соприкасались их тела.

Белль тихо засмеялась, поцеловав мужчину за ухом, прокладывая влажную дорожку поцелуев вниз по его шее.

— Отпусти меня, — с мольбой в голосе, прерывисто выдохнул он. Улыбнувшись, Белль медленно разжала его запястья, спускаясь руками вдоль его рук к груди, оглаживая выпирающие ребра и впалый, подрагивающий от ее прикосновений, живот. Румпель неуверенно положил руки ей на бедра, вздергивая брови в немом вопросе, неосознанно поглаживая легкую ткань платья большими пальцами. Ободряюще улыбнувшись, она склонилась, чтобы поцеловать его. Поцелуй становился более жестким и жарким, Белль игриво покусывала его припухшую от поцелуев губу, проводя по ней языком. Накрыв его ладони своими, Белль направила руки на спину. Его дрожащие руки с трудом захватили застежку платья, потянув ее вниз. Девушка перенесла ладонь на заднюю часть шеи и, не разрывая поцелуя, увлекла за собой, позволяя ему сесть. Разорвав поцелуй, она игриво приложила кончик пальца к его губам, когда он вновь потянулся за поцелуем. Взявшись за подол платья, Белль стянула его через голову, отбросив ненужную вещь на пол. Его глаза широко распахнулись, а взгляд бегал с лица на грудь и обратно. Мужская часть возвращалась к ее груди, объятой в кружевную ткань, а невинность и смущение возвращали его взгляд к ее глазам. Довольная эффектом, Белль медленно расстегнула лифчик, отбрасывая в сторону. Румпель потрясенно уставился на грудь, приоткрыв рот.

Она рассмеялась, погрузив ладонь в его спутавшиеся волосы, мягко массируя кожу головы. Интересно, как глубоко ее муж и подельники прятали эту его часть, что мужчина, сейчас сидевший перед ней, впервые видел ее голой.

— Нравится? — игриво спросила она, потянув его за волосы, вынуждая оторвать взгляд от ее тела. Его щеки вспыхнули, а кончик языка быстро облизнул нижнюю губу.

— Ты прекрасна, — завороженно выдохнул он, целуя ее вдоль линии подбородка к уху. — Божественна, — он мягко прикусил мочку уха, проведя по ней языком. Его руки плавно скользили по талии, поднимаясь выше, невесомо касаясь груди, вызывая по телу дрожь. С губ девушки сорвался стон, и он, осмелев, накрыл ее грудь ладонью, мягко сжимая. Поцеловав за ухом, он прошептал: «Неповторима».

Услышав ее довольный вздох, он медленно стал спускаться поцелуями вниз по шее, рисуя языком влажные узоры, вбирая губами нежную кожу и посасывая ее. Дрожащие пальцы накрыли ее набухший сосок, пробно сжав его между пальцами. Белль тихо застонала, подавшись телом ближе к нему. Осмелев, Румпель провел языком от ключицы к ложбинке между грудей, трепетно целуя мягкое полушарие. Губы застыли в миллиметре от соска, требующего внимания. Замявшись, мужчина поднял на нее взгляд, спрашивая разрешения. Белль тяжело дышала, глаза блестели, а на щеках появился легкий румянец. Она была самой красивой женщиной на свете. Облизнув пересохшие губы, она нетерпеливо кивнула, притягивая его за шею. Румпель охотно накрыл ее чувствительный сосок губами, посасывая и неуклюже дразня его языком. Ему нравились те звуки, которые издавала Белль, и он задался вопросом, услышит ли их кто-нибудь в доме.

Желание становилось не выносимым, а тянущее чувство внизу живота требовало поскорее что-то сделать с этим. Чтобы хоть как-то снять напряжение, Белль плавно качнула бедрами, потершись о его возбуждение. Он охнул, неожиданно для них обоих легко прикусив ее набухший сосок.