Шесть шестых

— Ах устали?! Ничего, скоро отдохнете! — не дав Гусеву закончить, так же истерически продолжила Жанна. — Все, все отдохнете! Вы что, не понимаете, что с нами со всеми теперь будет?! Я убью Бориса! Я его просто убью!!!

Шеф-редактор игровой телепрограммы «Шесть шестых» оттолкнула тяжелое металлическое кресло с такой силой, что оно с грохотом перевернулось, и бросилась вон из аппаратной.

Виктор Александрович оторопело посмотрел на захлопнувшуюся дверь и перевел вопросительный взгляд на старшего редактора программы Галю Вавилову.

— Галя, да что это сегодня такое с Аннинской случилось? Абсолютно на себя не похожа!

Галя, пожав плечами, скорчила недоуменную гримасу и молча развела руками.

Глава 1

Очередной блок из шестнадцати передач телеигры «Шесть шестых» на предстоящие три месяца наконец-то был отснят полностью. Зрители, операторы, звукооператоры, осветители и вообще все, кто имел отношение к этим съемкам, покинули студию. Погасли большие осветительные приборы, расставленные на полу, и софиты на рампах под потолком.

В скудно освещенной студии двое монтировщиков, одетых в замызганные голубые рабочие комбинезоны, протиснувшись в узкий боковой проход, зашли за задник, чтобы начать разборку декораций. Почти в полной темноте, плохо разбавляемой светом двух тусклых лампочек, висевших под высоченным потолком, один из них зажег довольно мощный ручной фонарь. Он чуть-чуть опоздал: тот, кто шел первым, уже успел больно удариться коленом о какой-то выступающий металлический уголок. Зашипев от боли, рабочий громко выругался:

— Вот сволочи электрики, не могут побольше лампочек вкрутить… Ну какого… мы с тобой в такой темнотище можем сделать?!

— Да они-то здесь при чем? — отозвался второй. — Не дают им лампочек. Да и лампочки сейчас барахло стали — перегорают через неделю, не напасешься их. Я с Женькой разговаривал — он просил, просил, а ему не дают. Говорят, денег нет!

— Ага, денег у них нет, как же! Этому халявщику шестьдесят лимонов где-то наскребли, а на лампочки у них нет? Горбаться теперь здесь в темноте до утра. Одно разбери, другое поставь… Все неймется сволочам, гонят всякую туфту круглые сутки!

— Да хрен с ними, — успокаивающе отозвался второй. — Не гуди, все равно не поможет. Ладно, до утра повкалываем ударно, зато потом, считай, полных три дня можно покайфовать. Бабки-то нам все ж таки за каждую сборку и разборку платят.

— Бабки… — все так же донельзя раздраженно отозвался первый, осторожно, стараясь больше ни на что не наткнуться, пробираясь в глубину поддерживающих декорации конструкций. — Тоже мне, нашел бабки! Ты прикинь — нам с тобой лет двести вдвоем вкалывать надо, чтобы хоть половину таких бабок заработать, которые этот кент сегодня ни за что ни про что слупил! Ладно, черт с ними! Давай мы с тобой сначала центральную секцию разболтим и отодвинем — хоть посветлее будет… Ну-ка, посвети-ка мне сюда скорее!

— А что у тебя там такое?

— Да сам не пойму… Не видно тут ни хрена!

Луч мощного фонаря прошелся по конструкциям, каким-то пыльным железным коробкам, привязанным к металлическим уголкам кабелям и остановился на заднике декорации около первого монтировщика.

— Да не туда! Под ноги посвети…

Луч переместился вниз, на грязный пол, выхватив из темноты тело в ярко-синем смокинге, лежащее ничком в закутке между треугольными опорами декорации. Вокруг головы лежащего расплылось темно-бурое пятно.

— Фью!.. — присвистнул первый монтировщик. — Еж твою двадцать! Это ж Троекуров!..

— Какого лешего его сюда занесло? — удивленно отозвался его напарник. — Слушай, Генка, похоже, там кровь. Расшибся он, что ли, в темноте? Давай хоть вытащим его оттуда.

— Не лезь! — резко отозвался Генка. — Не наше с тобой это собачье дело, понял?! Если что, не отмоешься потом! У нас начальство с тобой есть? Есть! Вот пусть оно и разбирается! Пошли Фому позовем…

Монтировщики на ощупь стали пробираться куда-то в глубь задника. В темноте гулко раздавались их голоса:

— Фомин!..

— Бугор, где ты там?.. Иди сюда…

— Фома, ты где?

В огромном холле Дома телевизионных игр на третьем этаже царила совершенно невообразимая суматоха. Посмотреть на победителя сенсационной игры сбежались почти все, кто находился в этот момент в здании, — редакторы, операторы, побросавшие свои камеры, звукооператоры, гримеры, осветители, статисты — словом, все, до кого уже дошел слух о том, что произошло на съемках программы «Шесть шестых». Мелькали фотовспышки дешевых «мыльниц», принесенных статистами из массовки, лелеявшими робкую надежду сняться с кем-нибудь из телевизионных звезд. Тут же щелкали профессиональными дорогими цифровыми камерами неведомо откуда взявшиеся корреспонденты.

В центре с трудом сдерживаемой несколькими охранниками телестудии толпы стоял телерепортер с микрофоном и, с трудом перекрывая гул, пытался взять интервью у Ребрикова. Казалось, тот плохо понимал, что же все-таки произошло. Их снимал оператор с ручной камерой на плече, все время недовольно пытавшийся отпихнуть ногой особо рьяных фанатов, стремящихся пробиться к победителю как можно ближе.