Шесть соток для Робинзона

Чтобы не дать Феликсу Жановичу возможности настаивать, я быстро отошла от столика. Распахнула дубовую дверь, вошла в холл, захлопнула дверь и – очутилась в кромешной темноте. Растерялась, сделала шаг и стукнулась обо что-то лбом. В ту же секунду моего лба коснулось нечто вроде барабанной палочки, причем это нечто было мягким и раскачивалось, а затем до лица дотронулась пушистая шкурка. Я в недоумении подняла руку, нащупала морду, оскаленные зубы и закричала:

– Помогите!

Сзади послышался скрип. Потом тихий смех и голос Феликса:

– Дашенька, что вас напугало?

Я выскочила назад в зал, увидела официанта, профессора и сердито произнесла:

– Дизайнер «Библиотеки» перестарался, воссоздавая интерьер старинного книгохранилища! Почему в холле не горит свет? И на меня там накинулась кошка! Представляете, я хотела выйти, а она подскочила до уровня моего лица, чем-то стукнула по лбу и…

– Дашенька, похоже, вы и сейчас держите сию кисоньку мертвой хваткой, – сдавленно произнес Феликс Жанович.

Тут только я сообразила, что на самом деле сжимаю рукой хвост зверька, а он мирно висит вниз головой, не демонстрируя ни малейших признаков агрессии.

– Простите, господа, но это не кошка, а лиса, – сказал официант.

Я вздрогнула.

– В кафе живет хищница? Без клетки?

– Мадам, у вас в руках горжетка, – уточнил сотрудник «Библиотеки». – Вчера приходила госпожа Краснова, наша постоянная посетительница, и забыла ее здесь. Она смахивает на живую лису с головой, зубами, лапами. Но мумия не кусается.

– Чучело! – обрадовался Феликс Жанович. – Никогда не мог понять любовь дам к изделиям из шкур невинно убиенных представителей фауны.

– Женщины! – закатил глаза официант. – У них свои причуды.

Ко мне вернулся дар речи.

– И в чью умную голову пришла идея повесить горжетку в центре холла? Кстати, когда я пришла в кафе, там ничего подобного не было. Вы разыгрываете посетителей? Человек хочет выйти на улицу из весьма тускло освещенного зала, но все же снабженного источником света, и попадает в предбанник, где напрочь отсутствуют бра-торшеры, касается лицом трупа лисы… Все смеются, всем весело? Позвольте напомнить: первое апреля давно миновало, и мне сей прикол не показался забавным.

– Но, мадам, – смиренно сказал официант, – вы попали не в холл…

– А в цирк? – обозлилась я. – В зоопарк? Или, может, в уголок дедушки Дурова? Не разобрала в темноте!

– Вы, простите, попали в шкаф, – закончил фразу лакей.

– Что?! – оторопела я.

Феликс Жанович покраснел.

– Скоро лето, поэтому гардероб, куда посетители сдают пальто и куртки, закрыт, – пояснил официант. – Но некоторые дамы не расстаются с мехами, и мы их помещаем в этот шкаф. В смысле, шубки вешаем в шкаф, клиентки сидят в зале. Сейчас модно и в теплое время вечером накинуть на платье жилет из норки или…

Профессор закашлялся, потом не выдержал и расхохотался. Служитель же «Библиотеки» продолжал:

– Или шарф соболиный. Вы перепутали двери, вошли в шкаф, а там висела вешалка с горжеткой. Прошу, вам сюда!

Навесив на лицо сладкую улыбку, парень толкнул другую, тоже деревянную резную дверь, и я увидела хорошо освещенное помещение холла с полом, выложенным плиткой. Смутилась и бросила на ходу:

– Спасибо.

И поспешила на выход.

– Простите, мадам, – крикнул мне в спину официант, – вы бы не могли оставить горжетку? За ней скоро приедут!

Я сделала судорожный вдох. Ну, Даша, ну, молодец! Мало того, что влезла в гардероб, налетела лицом на вешалку с горжеткой, перепугалась, переполошила всех, так еще несешься на улицу, держа в руках останки бедняжки лисы. Главное, не оглядываться, потому что мои щеки, похоже, полыхают огнем.

Я бросила горжетку в кресло у большого зеркала, кинулась вперед, стукнулась лбом о стекло, попятилась, увидела серебряную ручку, нажала на нее и наконец-то очутилась на улице, чувствуя себя стопроцентной идиоткой.

Глава 14

– Тише, – шикнула Надя, когда я втащила на кухню тяжелые пакеты, – Вадик работает! Он создает уникальный талисман. Что так долго?

– Тунца искала, – соврала я.

– Нашла? – прищурилась Надя и поморщилась.

– До сих пор плохо? – заботливо осведомилась я, проигнорировав ее вопрос. – Тошнит? Пятна на лице у тебя стали ярче. Может, к врачу сходишь? Давай, отвезу тебя в больницу, где лежит Нина, заодно и сестре поможешь.

– Вадик разговаривал по телефону с врачом, она до сих пор без сознания. Зачем мне к ней? Какой Нине от меня толк? Чем я ей помогу?

Я без приглашения села к столу.

– Если врачи будут знать, чем отравился человек, то им легче лечить его. Тебе надо рассказать про дурман. Прямо сейчас.

Кусок рыбы, который Надя собиралась сунуть под воду, шлепнулся на пол.

– Дурман? – изобразила удивление травница из Макаровки. – Где дурман? Ты его купила? В списке не было никакого дурмана. Никогда про такую приправу не слышала.

– Дурман обыкновенный, растение семейства пасленовых, очень ядовитое, вызывает галлюцинации, тошноту, рвоту, смертельно опасно, – спокойно сказала я. – В твоей сумке лежит пузырек с настоем из него. Я взяла оттуда малую толику, отдала на анализ. Хочешь посмотреть результат?