Шесть соток для Робинзона

– Мною двигал простой расчет: чем быстрее жильцы получат нужную сумму, тем скорей покинут Москву. Было глупо устраиваться с музыкальным ящиком перед входом в ресторан, куда мы с вами договорились пойти, – продолжала я, – но, честно говоря, я не разглядела вывеску, решила, что это магазин или спа-салон. Еще раз повторяю: я не нищенствую, работаю, обеспечиваю себя. И сейчас не голодна, обойдусь кофе с булочками.

– Очень жаль, что вы не нагуляли аппетит, – расстроился мой спутник, – здесь прекрасно готовят. Петь на улице не стыдно, с этого начинали некоторые, как сейчас принято говорить, звезды.

– Я хотела помочь Семену, – повторила я, – поверьте, пожалуйста, не брожу по улицам с шапкой.

– Можете сколько угодно твердить о желании избавиться от гостей, но сразу видно – вы добрый человек, – улыбнулся Феликс Жанович.

– Так уж и видно!

Маневин поманил официанта, заказал еду и продолжил прерванную беседу:

– Характер всегда написан на лице.

– Прямо большими буквами! – я засмеялась.

Профессор начал вертеть в руках вилку.

– Вы часто смеетесь, о чем свидетельствуют морщинки-лучики, уходящие к вискам. Нет бороздки между бровями, значит, вы редко сердитесь, и вам не свойственно поучать других людей. У вас нет пигментных пятен, что говорит о хорошем здоровье, в частности, об отсутствии проблем с печенью. Неглубокие носогубные складки выдают человека, который не склонен печалиться, вы привыкли не причитать над проблемами, а решать их. Еще они говорят, что подчас вы бываете беспечной. Вы склонны доверять людям и иногда обжигаетесь на этом? Узкая ладонь повествует о ваших предках – они не занимались тяжелым физическим трудом, а вы натура эмоциональная, творческая. Продолжать?

– Спасибо, не надо, – пробормотала я. – Но уж извините, ваши слова сильно смахивают на мое недавнее «гадание». Они очень общие и подходят для многих.

– Все проявления эмоций остаются на лице и на теле, – терпеливо объяснял ученый. – Если человек скептически относится ко всему – к сорока годам уголки рта у него ползут вниз. Коли часто гневается – слегка увеличиваются ноздри. Внимательному глазу ваш внешний вид сообщит все, вплоть до того, чем вы зарабатываете на жизнь, ведь почти у каждого есть профессиональные деформации. Ступня балерины изуродована мозолями, лодыжки хоккеиста покрыты шрамами от коньков противника. И можно распознать привычки. Пожелтевшая кожа на верхней фаланге среднего пальца правой руки? Стопроцентно человек курит дешевые сигареты. Мозоли на внутренней части ладошки светской девушки говорят об ее увлечении фитнесом. У теннисистов правая сторона тела мускулистее левой. На эту тему можно говорить долго. Поверьте, Дашенька, я редко ошибаюсь в отношении профессии и характера незнакомого человека. Хотя разглядывая лишь лицо и руки, трудно дать абсолютно точную оценку, нельзя подметить все.

– Например, ноги балерины, – съязвила я.

– Профессиональную танцовщицу выдает редкая для современных женщин прямая спина, хорошо развитая шея, походка с сильно развернутыми наружу ступнями, – как ни в чем не бывало продолжил Маневин. – Подчас я узнаю чужие тайны, тщательно закопанные и похороненные.

– Встречаетесь с духами? – улыбнулась я. – Наверное, вам будет легко найти общий язык с Вадимом Сперанским, тот тоже постоянно толкует о мистических силах.

– Я ученый, – мягко произнес Феликс Жанович, – и не верю в потустороннее. Но мне хватило пары секунд, чтобы понять сущность вашего работодателя. Хитер, жесток, умеет затаиться, пытается изображать интеллигентного, пасующего перед бытовыми проблемами растяпу. Но на самом деле Сперанский ни перед чем не остановится, если идет к цели. Жаден, деньги имеют для него первостепенное значение, переполнен сознанием собственного величия, считает себя недооцененным гением, хамоват, но держит себя в узде. Если женится на более наглой, чем сам, особе, будет до поры до времени ей подчиняться. Потом внезапно взбрыкнет и живо найдет супруге замену. Не способен любить, у него отсутствуют некоторые душевные качества. Верит исключительно себе, может быть мстителен, злопамятен, эпилептоидный тип личности. Я говорю не об эпилепсии. Понимаете?

– Угу, – бормотнула я. – И изумлена до крайности. Вы меня не обманываете?

– В чем? – засмеялся профессор.

– Наверное, вы знакомы со Сперанским не один год. Все перечисленное вами присутствует в характере моего хозяина. Но мне потребовалось время, чтобы понять, каков Вадим на самом деле. Более того, если бы не несчастье с Ниной, не внезапный приезд Нади, я бы продолжала считать его наивным чудаком.

– Еще у него интересная биография, – добавил Маневин задумчиво. – Что он говорит о своих родителях?

– Мать скончалась от рассеянного склероза, – ответила я.

– Она была европейкой? – задал странный вопрос профессор.

Я, немало удивленная, уточнила:

– Москвичкой по фамилии Жрачкина.

– Видели ее когда-нибудь? Можете описать ее внешность?

Я вспомнила снимок, показанный мне Ибрагимовой.