Шесть тонн ванильного мороженого

Парень засмеялся.

– Как все-таки вы предсказуемы! Вы – банкиры, воротилы-заправилы. Ведь вы все уверены, что достаточно достать из бумажника пару сотен или пару тысяч и проблемы тут же исчезнут. Любые проблемы! Снова защебечут птички, взойдет солнце, и расцветут розы.

Скип! Точно! Я наконец вспомнил его имя.

– Послушай, Скип…

– О! – удивился парень. – Не так все безнадежно, оказывается! Вы меня радуете. При взаимопонимании наше маленькое приключение станет гораздо увлекательней. Для всех участников.

Я скосил глаза на лопату, она лежала совсем рядом. Скип заметил мой взгляд.

– Ну вот, стоило мне вас похвалить… – с шутовским трагизмом сказал он. – Похоже, вы неисправимы. Что ранит меня до глубины души. Однако я хронический гуманист и все-таки попытаюсь вам втолковать некоторые истины относительно любви к ближнему.

Он быстро огляделся вокруг.

– Так! План будет такой. – Он подтолкнул Мэлори к сараю. – Сперва я проведу индивидуальное занятие с вами, мистер. Тет-а-тет. Выясним некоторые чисто мужские моменты, сверим наши моральные компасы…

– Кончай паясничать! – заорал я. – Какая, на хер, мораль! Ты малолетку продавал мужикам! Ты сутенер, ты…

– Тихо-тихо-тихо! – перебил он меня. – Кричать не надо. Пока не надо. Еще рано кричать. С сожалением хочу отметить, что вы опять берете на себя слишком много. Какое моральное или юридическое право вы имеете вмешиваться и осуждать мою личную жизнь? Вы бесцеремонно вторгаетесь в интимную сферу, навешиваете обидные, даже оскорбительные ярлыки. Мои отношения с той зассыхой не должны вас касаться. Я же не интересуюсь подробностями вашей сексуальной жизни, не сую нос в вашу спальню, не расспрашиваю вашу милую жену о ее отношении к анальному или оральному сексу.

Он потянул Мэлори за волосы, засмеялся.

– Впрочем, она сама мне об этом расскажет. Тешу себя такой надеждой. Но сперва – мужской разговор о дружбе и любви.

Скип резко развернул Мелори и втолкнул ее в сарай. Она запнулась и упала. Он быстро захлопнул дверь, воткнул железный засов. Я думал, что успею схватить лопату, Скип оказался быстрее. Удар башмаком пришелся в подбородок, ослепительный фейерверк взорвался в голове, на секунду я потерял сознание. Потом прямо перед собой увидел тупорылые ботинки, за ними – мертвого оленя. Во рту было горячо и солоно.

– Я думал, мы договорились… – с сожалением сказал Скип.

Он сложил бритву, сунул в задний карман. Достал сигареты, закурил. Кое-как я поднялся на четвереньки. Хотел сплюнуть, в траву потекла тягучая красная гадость. Язык распух, кажется, я прокусил его насквозь.

– Кстати, насчет твоей лярвы… – Он сплюнул табачную крошку. – Она ничего. Ей сколько, лет тридцать пять? Вполне ничего… Ты мне скажи, она манду не бреет? Хорошо бы нет, ненавижу этих лысых. Как коленка с дыркой.

Он засмеялся, глубоко затянулся.

– Слушай… – Мой язык еле ворочался. – Слушай, Скип. Я тебе отдам машину… Уезжай?

Он выпустил дым аккуратным кольцом. Кольцо росло и плыло ко мне.

– Вот ты, ты ведь какой-нибудь адвокат или банкир, да? Учился в Джорджтауне или Кембридже. Ты считаешь меня грязью, недоумком, так? И ты предлагаешь мне совершить такую дурь – взять твою тачку и спокойно уехать.

– И деньги…

– И деньги! Во как! – Он хлопнул рукой по колену. Обе его руки были покрыты татуировкой. Из-под ворота майки на шею вылезали готические буквы какого-то слова. – Я уеду, дурачок-простофиля, да? А ты тут же позвонишь легавым.

– Не позвоню.

Он присел перед трупом оленя и, смяв, воткнул ему в голову окурок.

– Смешно. Вроде взрослый мужик, а предлагаешь глупости. Ведь я и так возьму твою тачку.

Я бросился на него. Он увернулся, мой кулак лишь скользнул по его плечу. Он пружинисто вскочил, мне удалось ухватить его за ногу и повалить. Я пытался пальцами добраться до его горла, до лица, до глаз. Я знал, что это единственный шанс. Зубами я вцепился в татуированную руку, хрипя, грыз его предплечье.

Мы катались по траве. От него разило кислым потом, он колотил меня по ребрам, казалось, мои потроха превратились в фарш. Он был моложе и умел драться, я последний раз дрался пятнадцать лет назад. Мне тогда здорово досталось.

Ему удалось вырваться, я распрямился, и в этот момент он коротким, хлестким ударом вломил мне в скулу. Я свалился на бок – небо, звезды, призрачные деревья, огни фар медленно поплыли куда-то. Я хотел поджать ноги, закрыть живот и грудь. Сил не было.

– Ну ты, сука… – Скип разглядывал укус: по руке, путаясь в синих узорах, текла кровь.

Он, тяжело дыша, достал бритву. Я привстал на локте, лопата лежала совсем рядом. Скип подошел и ногой отбросил ее в темноту. Я не мог отвести глаз от узкого злого лезвия.

– Слушай внимательно. – Он приблизил лезвие к моему лицу. – Слушай! Сначала я изуродую тебя, отрежу уши, нос. Потом подрежу твои сухожилия. Потом вытащу рыжую и тут же, на твоих глазах…