Шесть Царств (СИ)

Пальчик с длинным тонким ногтем, выкрашенный синим лаком, дотронулся до поверхности зеркала -- по нему пробежали три трещины. Кай и Герда протянули ладони, в них упало по одному треугольному осколку. На месте выпавших образовались новые, зеркало снова стало гладким. Пашка стоял между Каем и Гердой, у них в руках по куску зеркала. Они улыбались и Пашка понял, что сейчас будет. Кай стоял настолько близко, что Пашка смог в отражении зеркала различить очертания иглы во внутреннем кармане рубахи.

-- Куда хочешь, моя Королева? -- спросил Кай.

-- Я в сердце, -- ответила она.

-- Да пошли вы! -- крикнул Пашка и, повернувшись, вцепился в Кая. Тот попытался его оторвать, но мальчик обхватил торс и прижался к холодному телу.

От неожиданности Кай уронил кусок зеркала, тот разбился об лед. Пашка шарил по складкам одежды в поисках... и вот нащупал! На игле пробка, да еще она спрятана под толстым слоем материи, но Пашка схватил пробку и нажал на другой конец иглы. Кончик прошил пробку и воткнулся в палец.

-- Отпусти меня, ты, маленький... -- зашипел Кай.

-- Нет, он уходит! -- разнеслось по залу, из ушей Пашки и Кая потекла кровь.

-- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! -- это принадлежало уже Пашке.

Боль! Дикая, страшная, всепроникающая, адская, невероятная, нереальная, чудовищная, всесокрушающая, ужасающая, пугающая боль. Она схватила мальчика, закружила по залу, пронесла над Черно-Белым Царством и уволокла прочь. Туда, в свои мрачные и угрюмые чертоги забвения.

***

-- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! -- разорвал тишину в помещении голос мальчика Пашки.

Он подскочил, не понимая, где он, кто он и что он. Но та самая боль, что растерзала мозг и, наверное, убила, чуть ли не половину нервных окончаний, отступила. Как волны разбиваются о скалы под маяком и отступают с отливом, так ушла и она, оставив за собой пустоту. Но и пустота быстро заполнилась радостью.

-- Я смог! -- расхохотался Пашка. -- Я смог!!!

-- Не стоит радоваться победам, мальчик, -- прозвучал голос с другой стороны фонаря. -- И вообще не стоит радоваться. Ведь любой триумф так легко превращается в провал.

Из-за фонаря вышла худая фигура старика Кузьмича. Он безразлично смотрел на мальчика светлыми глазами. И вдруг Пашка понял -- там, в Черно-Белом Царстве, эти глаза зальет серебро, и они станут зеркальными.

-- Помогите! -- заорал мальчик.

-- Это бессмысленно, сын Никодима. Мы одни в лесу посредине ночи. Вокруг никого нет. Почти никого.

Пашка резко рванул в сторону, но Кузьмич оказался шустрее. Куда как шустрее. Пашка не успел сделать и пары шагов, как сухая рука поймала, подняла, а потом бросила на пол. Пашка ударился копчиком, из глаз брызнули слезы.

-- Значит, ты смог уйти от Королевы, -- сказал старик. -- Что же, и Никодим теперь на свободе. Я же говорил ей, надо было его просто убить. Мертвые не причиняют вреда, напротив, иногда они даже полезны. Встань, я хочу тебе кое-что показать.

Пашка продолжил сидеть, но старик опять схватил его за шиворот и поднес к открытому окну. Сразу под ним обрывалась пропасть и плескалось море. Пашка увидел страшную и красивую картину. На поверхности моря играли блики от месяца, там же плескались сотни льдин. Закованная в лед бухта треснула, льдины плавали по ней, как кораблики. И на каждой стоит маленькая, окутанная облачком тумана, человекообразная тень. Наверное, их Пашка видел вместе с Кузьмичом сегодня вечером.

-- Кто это? -- спросил мальчик. Каждая тень почему-то вызывала в душе маленькую капельку грусти.

-- Это дети, -- ответил Кузьмич. Он поставил мальчика на пол -- тот и так стоял, как завороженный. -- Такие, знаешь, непослушные дети. Помнишь, я приходил к вам на урок? Я говорил, как опасно кататься на льдинах. Так вот, это такие непослушные дети, вроде тебя, которых всегда тянет попробовать то, чего делать нельзя. Те, кто ищут приключений и не понимают всей их опасности. Это их сути. Ну, или, чтобы ты лучше понял -- души. Они -- призраки всех детей, что решили покататься и не вернулись. Море забрало их тела, а души взял я. Обычно я храню их на кладбище, но иногда вывожу на прогулку.

-- И скольких из них вы лично посадили на льдины? -- спросил Пашка ледяным голосом.

-- Я думаю, где-то половина, -- невозмутимо сказал старик. -- И теперь среди них будешь и ты, мальчик. Вон та льдина специально для тебя. Ты уже знаешь, что с тобой будет там, в море, это я рассказывал. Но вот чего я не сказал, это что ты будешь вечно страдать и служить мне, скучая по телу, которое заберет море. Так что прощай, маленький шериф. Твое приключение окончено.

Пашка попятился, но рука Кузьмича цепко схватила его. И тут позади промелькнула чья-то тень. Что-то коричневое прыгнуло Кузьмичу на спину и зарычало.

-- Тим! Так его, ату! -- закричал Пашка.

Кузьмич отпустил мальчика и, неестественно выгнув руку, схватил Тима за лапу, а потом бросил об стену. Пес заскулили и одновременно зарычал.

-- Тогда первой я убью твою собаку, -- сказал Кузьмич, ощупывая шею, до которой смогли дотянуться зубы.