Шесть Царств

Главный объект исследования — дом Кузьмича. Даже маяк привлекал не так сильно. С маяком все в целом понятно. Он уже давно приготовил ножовку, чтобы перерезать замок и пройти внутрь. Главное чтобы в это время туда не пришел Кузьмичу, и Пашка изучал его график, следил, куда он ходит и что делает. И тут его ждало разочарование. Кузьмич действовал очень хаотично. Он, то ходил гулять, то сидел дома. Проверять маяк он мог и днем и вечером. Как Пашка понял, тот, или работал автоматом, либо у Кузьмича в доме стоял какой-то пульт от него. В любом случае, маяк загорался каждый день, независимо от того, ходил ли туда Кузьмич или нет. Старик мог покинуть дом на целый день и слоняться по Заветам, а мог сутки не выходить из него. Он иногда ходил на кладбище и проверял состояние могил, и только это могло как-то помочь, потому что он каждый раз находился там ровно час, плюс мину одна две минуты. Пашка не знал, что он там делал — соваться на кладбище, по которому ходит Кузьмич ему не хотелось. Но в этом просматривалось хоть какое-то постоянство. И Пашка решил пролезть, если не в дом, то хотя бы в сад Кузьмича, где по рассказам ребят стояла молельня, в которой Кузьмич молился какой-то женщине. Пашка предполагал кто она такая. Эта вылазка примечательна еще и тем, что после нее у мальчика, наконец, родился план. И как попасть в маяк и как сделать так, чтобы Кузьмич туда внезапно не пришел, и еще кое-что.

Как уже говорилось раньше, дом Кузьмича сделан из толстых бревен. Так же, сад с высокими елями, обнесен высоким деревянным забором и посмотреть, что творится внутри проблематично. Пашка выяснил что надо, забравшись на несколько деревьев растущих неподалеку. Внутри двора все оказалось довольно чистенько и убрано. И что самое важное посредине стояла постройка похожая на беседку, только закрытая со всех сторон. Что-то вроде домика квадратной формы и с конусообразной крышей. Со стороны дома к ней вела вымощенная камнями тропинка, и дверь. Пашка не видел, как Кузьмич в нее ходит, но это предполагалось, ибо дорожку к ней тщательно вычистили от первого снега. И вот, в один из последних дней осени, Пашка увидел, что Кузьмич выходит из дома и направляется в сторону кладбища. Мальчик долго ждал такой возможности. Неподалеку от дома Кузьмича, уже спрятана, сделанная специально для этой цели лестница, и теперь мальчик ее очень резво откапывал от снега и сухих листьев. Лестницу он сколотил из веток, и весила она не так уж и много. Примерно трехметровой длинны и ее как раз должно хватить, чтобы перебраться на ту сторону забора.

Пашка подождал пока Кузьмич скроется из виду и, вместе с лестницей, побежал к той стороне забора, что не видна с кладбища. Он прислонил ее к забору, ловко забрался наверх, и, перекинув ноги так, что одна оказалась внутри, а другая снаружи, подтащил лестницу и прислонил к внутренней стороне забора. Теперь он сможет выбраться оттуда, не ища во дворе других приспособлений.

Пашка спустился и осмотрелся. Сердце бешено билось и мальчик, слегка пригнувшись, проскочил к беседке или молельне. Дверь не заперта. Он открыл ее. Петли прекрасно смазаны и мальчик не услышал скрипа, как ожидал.

Да, ему говорили, что Кузьмич поклоняется какой-то женщине. Пашка предполагал, что это Снежная Королева, но он не думал, что ее алтарь настолько красив. И уж точно не ожидал увидеть над ним, статую женщины невиданной красоты, сделанную изо льда или стекла. Она стояла на квадратном камне, и смотрела на вошедшего ледяными глазами. Наряд Снежной Королевы состоял из легкого платья, а на голове высокая корона. Пашка уже прочитал сказку Андерсена и знал, какая она. Холодная и бездушная. Бессердечная. И внезапно ее глаза слегка засветились синим светом. Он посмотрел в них и увидел легкое отражение заснеженной пустыни и огромного ледяного замка. Сначала лишь легкая тень мрачного пейзажа, но Пашка продолжал смотреть, и тень становилась реальной, а потом превратилась в настоящую картину. Статуя погружала в странное состояние полусна полубодрствования. Все звуки вокруг пропали, и он остался со статуей один на один. Ничего не существовало кроме этих прекрасных глаз. И нет в мире ничего прекрасней их.