Шестая Бастионная

– Никого я не забыл. А делать нечего. Так и приказано: Арешкина не пускать.

– Почему? – испугался и расстроился Владик. – Я к дяде Мише…

– А хоть к кому… Вон твой дядя Миша идет, спроси сам.

Бородатый капитан «Тавриды» шагал через мощеный двор недалеко от ворот.

– Дядя Миша! – отчаянно крикнул Владик.

Тот оглянулся. Насупился. Медленно подошел.

– Почему меня не пускают? – чуть не со слезами спросил Владик.

Дядя Миша хмуро усмехнулся:

– А ты не знаешь?

– Откуда же я знаю?

– Тогда извини, но ты… голова твоя совсем пустая! Тебя что, гладить по этой голове за тот фокус с подземным ходом? Нырнул за дверь – и концы в воду!

Владькина голова повисла будто не на шее, а на шнурке. В самом деле – пустая башка. Почему сама про все это не сообразила?

Чтобы хоть как-то оправдаться, Владик прошептал:

– Но со мной же ничего не случилось…

– С тобой ничего. Но мы-то откуда это знали? Герой… Мы подняли на ноги массу народа. Зуриф искал среди ночи знакомых газорезчиков, чтобы расширили дверь! Потом он целый час лез по этому дурацкому ходу и лишь под утро узнал у сторожа на каком-то ржавом корыте, что был там мальчик в очках и уехал домой… Целая ночь нервотрепки из-за того, что мальчику Владику захотелось приключений!

Владик сдернул очки, вытер глаза рукавом, надел очки снова и посмотрел на дядю Мишу.

– Я не хотел приключений! Вы же не знаете… Там совсем другое дело. Потому что Гоша погиб… – Владик в одну секунду ослеп от новых слез.

Дядя Миша чуть нагнулся.

– Кто погиб?

– Я расскажу, – прошептал Владик. – Только вы, наверно, не поверите… Но я правду расскажу, честное слово… Если хотите…

Дядя Миша оглянулся на сторожа, взял Владика за плечи и повел вдоль крепостной стены. Недалеко от ворот лежал в зарослях сурепки ствол старинной корабельной пушки. Дядя Миша сел на него и кивнул Владику: садись рядом. Потом потребовал:

– Ну, говори.

И Владик стал говорить. Про все по порядку. Сначала сквозь слезы и сбивчиво, потом поспокойнее. А когда рассказывал про сторожа Федора Иннокентьевича и гнома Митю, даже чуточку улыбнулся. Но сразу опять насупился.

Дядя Миша сказал:

– История странная, конечно, но я верю. Про корабельных гномов я слыхал, тут все понятно. Не пойму другое…

– Что?

– Почему ты из Синекаменной бухты не вернулся в яхт-клуб? Если не подземным ходом, так на автобусе. Хотя бы на минутку! Мы же там с ума сходили от беспокойства.

– Я не подумал, – прошептал Владик.

– Вот именно!

– Я боялся, что мама увидит, что меня нет. И будет волноваться…

– А по-моему, ты боялся другого, – усмехнулся дядя Миша. – Что тебе крепко достанется от мамы… Хотя, может быть, и не боялся. Человек ты храбрый. Но легкомысленный. Много думаешь о себе и мало о других. Поэтому и храбрость твоя глупая. Начал фокусничать на балконе, а кончилось вон чем… Потом полез в подземный ход, а в клубе – ЧП.

Владик опять опустил голову до самых колен.

Дядя Миша продолжал:

– Теперь я думаю: наверно, ты и «Тавриду» спасал, только чтобы показать, какой ты герой…

Владик быстро встал. Потому что эти слова были совершенно несправедливые.

– Никакой я не герой! – со звоном сказал он. – Я боялся! А спасал, потому что надо было спасать! А вы… Если бы я от вас награду просил, а я же не за этим пришел. Я думал, что вы мне поможете. То есть не мне, а Гоше…

Дядя Миша смотрел своими синими глазами внимательно и несердито.

– Чем же теперь Гоше поможешь? – тихо спросил он.

– Но ведь можно построить новый «Кречет»! Пускай не клипер, а просто яхту большую. Только чтобы трюм был для Гоши.

Дядя Миша покачал головой.

– Что ты, мальчик. У нас тут спортивная организация, а не судоверфь…

– Но бывает же, что яхтсмены строят парусники!

– Бывает… Но тогда название готово гораздо раньше яхты. Потому что такая яхта – мечта. У каждого своя. Никто не захочет менять свое название на чужое.

– А если очень попросить…

Дядя Миша поднялся с пушки.

– Бесполезно просить. Если кто и согласится, не разрешит начальство.

– Почему? – удивился Владик. – Хорошее название!

– Хорошее, да не то, что нужно. Получится нарушение грамматических правил. Клипер плавал давным-давно, тогда все слова, которые кончаются на согласные, писали с твердым знаком на конце. Наверно, сам видел в старых книжках. А сейчас так не пишут, правила не те… Без твердого знака название будет выглядеть уже по-другому. Гоша его не узнает и на это судно не пойдет…

Дядя Миша замолчал. Владик тоже молчал. То, что он услышал, понять было нелегко. Он помусолил палец и на пыльной крышке своей коричневой сумки медленно вывел:

КРЕЧЕТЪ

Потом сердито стер надпись и сказал:

– Чепуха какая! Из-за одной буковки…

– Буковка не чепуха, – возразил дядя Миша. – Их в русском языке всего-то тридцать три. Ни одну из слова не выкинешь и зря не вставишь. Правила – штука серьезная.

Владик думал минуты две. Мысли его были грустные, но не беспомощные. Не глядя больше на дядю Мишу, он медленно и упрямо сказал:

– Ладно. Тогда я сам построю корабль. И напишу название так, чтобы узнал Гоша.

Дядя Миша вздохнул:

– Зря ты обиделся. Я ведь в самом деле не знаю, как помочь.

– Я не обиделся. Просто…