Шестая батарея

Жизнь в училище вернулась в свое обычное русло. И уже на следующий день утихли разговоры о недавних успехах и неудачах. Последний день экзаменов пришелся на четверг. На следующий день стало известно, что в субботу третий дивизион устраивает вечер художественной самодеятельности и танцы.

Мешковский все еще никак не мог прийти в себя от своей «неудачи». Это заметил Казуба и сказал ему:

— Янек, не теряй времени и дуй к своей девушке. Пригласи ее завтра на танцы. Считай, что это приказ. Пора и нам с ней познакомиться.

* * *

Пятница была в госпитале днем посещений. В приемном покое было многолюдно.

По горло занятый дежурный только после неоднократных и настойчивых просьб отправился позвать Ольгу. Когда она появилась в дверях, Мешковский обеспокоенно подумал: «А вдруг не примет приглашения?»

Увидев его, Ольга обрадовалась. Офицер взял ее под руку и отвел в коридор. Здесь они были одни.

— Знаете, Ольга, — объяснил он ей цель своего прихода, — завтра в училище устраивают танцы. Я хочу пригласить вас. Придете? Прошу вас, не отказывайтесь…

— Увы! Не могу…

— Ольга!

— В самом деле, не могу. Завтра у меня дежурство.

— Такая возможность, Ольга! Я просто горю желанием потанцевать с вами. Может, кто-нибудь вас подменит?

Ольга задумалась.

— Подождите немного, пойду поговорю с подругами. Когда она вернулась, Мешковский уже издалека понял, что ничего не получилось.

— Увы… — произнесла девушка.

— Жаль…

Он выглядел таким расстроенным, что девушка залилась смехом.

— Не расстраивайтесь, я пошутила. Мне удалось найти себе подмену.

* * *

Дневальный, увидев Мешковского, крикнул:

— Вас ищет поручник Казуба!

«Что-то случилось», — подумал Янек, направляясь в канцелярию. Там он застал командира батареи и старшину. Зубиньский что-то выписывал из журнала дежурства.

— А-а… это ты, — проворчал Казуба, увидев его. — На нашей улице опять праздник. Очередной караул!

Мешковского охватило недоброе предчувствие.

— Когда?

— Завтра.

— Черт побери! — выругался командир взвода. — Сорвались у ребят танцы. Всегда самые паршивые караулы выпадают на долю нашей батареи. И завтрашний вечер пропал, и воскресенье…

— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Казуба и обратился к старшине: — Значит, выставляем караул в том составе, который наметили. Что касается офицеров, то я буду дежурным по училищу, а хорунжий Брыла — начальником караула.

— Кроме того, мы должны направить в гарнизон еще двух офицеров: старшего патруля и проверяющего.

— Так, — задумался Казуба. — Пусть это возьмут на себя Романов и Виноградов.

Мешковский напряженно слушал. Задействует ли его Казуба?

— И еще караул в тюрьме, — напомнил старшина. Казуба заколебался. Многозначительно поглядел на Мешковского.

— Может, ты возьмешь его, а?

— Я только что договорился… — волнуясь, проговорил командир взвода.

— Ничем не могу помочь…

Вмешался Зубиньский.

— Подпоручник Чарковский свободен… Он смог бы… — добавил он.

Казуба, склонившись над столом, молчал. Старшина подмигнул Мешковскому:

— Вы уже были в карауле в тюрьме. А подпоручник Чарковский и тогда не привлекался, и сейчас…

Мешковский выжидающе посмотрел на Казубу. Командир батареи все еще колебался. Наконец решил:

— Ладно. Пусть тюрьму возьмет на себя подпоручник Чарковский.

«Все же старшина хороший малый, — подумал Мешковский. — Помог найти выход из затруднительного положения. А мне почему-то казалось, что он относится ко мне с антипатией…»

* * *

Брыла не был в восторге от распределения караулов.

— Чарковского не следовало ставить на тюрьму…

— Так получилось, — объяснил Казуба. — Во-первых, Мешковский уже был там в карауле, во-вторых, у него завтра свидание с девушкой.

— Это еще не повод…

— Конечно, — согласился Казуба. — Но, видишь ли, старшина обратил внимание, что Чарковский прошлый раз был свободен от караульной службы. Поэтому я не мог не назначить его: пойдут разговоры, что для него создаются какие-то особые условия.

— Что теперь-то говорить об этом! А кто разводящий?

— Добжицкий.

— Ну, это меняет дело. На него можно положиться.

VII

В подъезде Смельчак стряхивает снег с шинели и шапки, затем не спеша поднимается на третий этаж.

Дверь ему открывает Беата и молча впускает в прихожую.

— Ты одна? — спрашивает майор.

— Да.

Смельчак, не дожидаясь приглашения, раздевается.

— Шинель и шапку убери с глаз долой… Пусть здесь не висят, — распоряжается он.

Хозяйка, забрав вещи, исчезает в чулане. Смельчак проходит в гостиную. Вытирает платком влажное от растаявшего снега лицо.

Когда Беата возвращается, гость уже сидит на диване. Услышав шаги, поднимает глаза.

— Придет? — спрашивает он.

— Должен быть минут через пятнадцать…

Женщина стоит посредине комнаты, освещенная мягким светом лампы под абажуром. Смельчак молча смотрит на нее. От этого взгляда голос Беаты звучит неестественно.

— Ну и как? Ты доволен мной?

Майор встает и подходит к ней. Они почти одного роста. Смотрит ей прямо в глаза.

— Ловко у тебя все вышло…

— Правда? — В ее голосе слышны радостные нотки.

— Когда он придет, оставь нас одних. И не забудь про патефон, поставь на полную громкость…

— А это зачем?