Шестая блондинка

— Послушайте, мистер Фарадей...

— Я просил вас называть меня Ник, — ответил он, с интересом оглядываясь вокруг.

Квартира вдруг показалась ей очень маленькой и тесной, когда она попыталась взглянуть на нее глазами Фарадея. Вещи, купленные ею, чтобы оживить спартанскую обстановку, доставшуюся от прежних владельцев, казались случайно попавшими сюда. Только ее любимое большое мягкое кресло не разочаровало Линдси: оно, похоже, могло сделать уютной и тюремную камеру.

Лицо Ника оставалось бесстрастным, когда он задумчиво произнес:

— М-да, над этим надо пораскинуть мозгами.

— Над чем?

— Пока сойдет и так, но, как только начнется работа, вам нельзя будет здесь оставаться.

— Мне здесь нравится. Никуда уезжать я не собираюсь.

— Да, я вижу, вы постарались создать здесь уют...

— Спасибо.

— ...но, помимо всех прочих обстоятельств, я лично не собираюсь совершать восхождение на Монблан всякий раз, как решу вас проведать.

— Это наша первая и последняя встреча, мистер Фарадей. У вас больше не будет повода видеть меня. — Она помедлила, но, не в силах бороться с любопытством, спросила: — А что за обстоятельства?

— Вы будете нарасхват. Следовательно, вам потребуется какая-нибудь охрана. Впрочем, это не ваша забота.

— Как и все ваши планы, связанные со мной. Я не приму ни одного вашего предложения!

Это было простым сотрясением воздуха. Ник, увлеченный идеей, продолжал мыслить вслух:

— Вы могли бы переехать ко мне. Места хватит, а Луиза присмотрит за вами. Возможно, такие предосторожности покажутся вам старомодными, но это — часть вашего будущего имиджа.

— Ах, ну конечно! — с сарказмом отозвалась Линдси. — И мадам Дельмар примет меня с распростертыми объятиями.

— Возможно, вы правы... Луиза, кажется, настроена против вашего участия в рекламной кампании. А она бывает очень упрямой, отстаивая свое мнение.

Как и кое-кто другой, подумала Линдси, кипя от негодования.

— Она, конечно, не будет ежеминутно демонстрировать свое презрение и ущемлять вас в связи с тем, что ее мнением пренебрегли, но при сложившихся обстоятельствах действительно лучше подыскать вам отдельную квартиру.

Широко раскрыв глаза от изумления, Линдси воскликнула:

— У меня есть квартира. Вот эта. Может быть, вы наконец перестанете вмешиваться в мою жизнь?

Не ответив, он размашистым шагом прошел в спальню и распахнул дверцы платяного шкафа. Брезгливо исследовав содержимое, Ник сгреб его в охапку и, скомкав, бросил на кровать.

— Что вы делаете? — не веря собственным глазам, спросила она.

— Наглядно демонстрирую свое отношение. За вас и в самом деле нужно хорошенько взяться. Какие у вас размеры?

Линдси не верилось, что весь этот кошмар происходит с ней наяву. Он что, решил начать ее жизнь заново, поселив в новую квартиру, купив новый гардероб... что еще? Особенно ее ужасало безразличие, с которым он игнорировал ее привычки и желания. Пытаясь отстоять остатки независимости, Линдси воскликнула:

— Не ваше дело!

— Как вам будет угодно. Я просто пытался облегчить задачу. Но так даже интереснее, — сказал он, и его взгляд, миновав возмущенно вскинутый подбородок, медленно заскользил по ее фигуре, задержавшись на мгновение, показавшееся ей вечностью, на груди и линии бедер. Линдси уже жалела, что не сказала ему все, что требовалось, так как осмотр слишком уж затянулся, и ее охватывало все большее смятение. А Ник даже не пытался сделать вид, что его исследование носит отвлеченный характер. Явное восхищение, отражавшееся в его глазах, было красноречивее всяких слов.

— Что бы ни было у вас на уме, выбросьте это из головы! Я не приму никаких подачек! — В голосе Линдси проскользнули истерические нотки, что еще больше рассердило ее.

Ник посмотрел ей в лицо, и в его сосредоточенном взгляде она прочитала ленивый вызов.

— Кажется, я опять поторопился, заговорив о смене вашего гардероба. У вас есть еще немного времени, чтобы изменить мнение.

Несмотря на зловещие нотки в его голосе, она с облегчением вздохнула, поняв, что перспектива быть заваленной подарками отодвинулась в неопределенное будущее.

Ник пересек комнату и остановился рядом с Линдси.

— Простите, я вел себя бестактно по отношению к вам, когда мы обсуждали ваше платье.

— Вы вели себя крайне бестактно.

— Я вовсе не хотел сказать, что оно мне не нравится, просто его лучше надевать за закрытыми дверями для одного-единственного мужчины.

— Вы, конечно, имеете в виду себя? — К своему ужасу, она почувствовала, что так и не смогла ни избавиться от хриплых ноток в голосе, ни вложить в свои слова изрядную долю сарказма.

— Занятная мысль. Меня она интригует. К сожалению, не в моих правилах смешивать дела с удовольствием.

— По-моему, ваша бурная деятельность никакого отношения к делам не имеет.

— Вы, кажется, приняли всерьез тот вздор, который несла Луиза? Неужели вы в самом деле думаете, что мой интерес к вам вызван причинами личного свойства?

— Мистер Фарадей, когда вы так на меня смотрите, мне даже дышать трудно. А для того чтобы при этом еще и думать, нужна дополнительная энергия, которой у меня нет.