Шестая книга судьбы

Он вернулся в бригаду и подтвердил факт расстрела восьмерых военнослужащих. Перед Новым годом бригаду сняли с позиций, перевели в Графенвер и первого января расформировали. Здесь Вальтер лично проследил, чтобы вещи оберлейтенанта Вангера, его награды и несколько семейных фотографий были упакованы и высланы по адресу родителей в Мюнхен. Половинку личного жетона своего друга, ту, что должна была остаться на нем, он взял себе. На следующий день он отправился в свою 1-ю горную дивизию, ведшую в те дни оборонительные бои в Венгрии в составе 2-й танковой армии. У него было два дня на то, чтобы по пути заехать домой.

Когда открылась дверь, Вальтер увидел Мари Лютер. Она стояла, закутавшись в платок, и выглядела явно нездоровой. Нос припух и покраснел, как при долго не проходящем насморке. Она прижимала к нему носовой платочек и часто моргала влажными и тоже покрасневшими глазами.

— Вальтер! — сразу узнала она старого дворового приятеля. — Ты ранен? Проходи. Когда ты приехал? Что у тебя с рукой?

Вальтер вынул руку из перевязи и повесил шаль на вешалку.

— Ерунда. Это чтобы не козырять всякой тыловой сволочи.

— Ты надолго? Очень хорошо, что ты пришел ко мне. Проходи на кухню. Моя мама больна, и младший брат тоже. У нас тут настоящий лазарет. Отопления нет уже три недели Я тоже простыла на заводе. Представляешь, недавно я получила письмо от Мартина. Их отводят на отдых…

Вальтер оставил свой рюкзак и кепи в прихожей и прошел на кухню, не снимая шинели и не разуваясь, благо на его сапогах был только свежий, выпавший этой ночью снег. Он сел за стол и отстегнул с ремня фляжку.

— Достань стаканы, Мари.

По этим словам и по всему его виду она вдруг поняла, что он пришел только затем, чтобы сообщить ей нечто важное. Почему он не спросил, о чем написал Мартин? Ее ноги сделались ватными, а к вискам прилила кровь. Она поставила на стол два стакана и села напротив него. Вальтер наполнил их до половины и взял один.

— Мартина больше нет.

Он сказал это просто, без лишних слов. Эта фраза, приготовленная и выстраданная им для других, перегорела в нем за последние несколько дней. Он выпил.

— Я не смог пойти туда, — он кивнул в сторону окна, выходившего на дом профессора Вангера, и достал из-за отворота шинели конверт, — передай им ты. Здесь все подробности. Они должны знать. Это случилось в Бельгии, в Мальмеди. Я был рядом, но не смог ничего сделать. Конверт не запечатан и предназначен также для тебя. Прочти.

Вальтер встал и направился к выходу. За спиной он услышал какой-то звук и остановился. Положив локти на стол, Мари уронила на них голову и медленно покачивалась всем телом. Он взял рюкзак и вышел, тихонько затворив за собой дверь.

На улице Вальтер полной грудью вдохнул холодный воздух, немного постоял и направился в сторону вокзала. Дома он уже побывал и теперь ехал на фронт с полной уверенностью, что никогда уже не вернется обратно.

* * *

В кабинете Септимуса шло экстренное совещание. Докладывал ведущий специалист по корректирующим психологическим воздействиям доктор Парацельс.

— Мы давно наблюдали помехи, но нам и в голову не могло прийти, что они вызваны вторжением в сны Вангера постороннего. Это чудовищная наглость! Я просто не нахожу слов!

— Объясните нам, Гараман, зачем вы-то туда влезли? — задал профессору вопрос президент академии. — И как вы получили доступ к оборудованию и вообще попали в студию? Она под семью замками!

— Да у него племянник там работает, — сказал кто-то.

— Зато теперь я уверен в сохранении тайны книг, — буркнул Гараман.

Он сидел в гордом одиночестве за дальним концом стола, ожидая больших неприятностей. Но Гараман был уверен в своей правоте и готовился дорого продать свою шкуру. Он даже пошел в атаку.

— Более того, я прошу мне разрешить еще один контакт с Вангером. Наблюдая всю эту комедию со снами с самого начала, я убедился в ее неэффективности. Вы, Парацельс, погрязли в намеках и иносказаниях, совершенно не замечая, что Вангер давно раскусил вашу игру и только не может понять, чего от него хотят конкретно. Вам бы кино снимать. К чему, скажите мне, был задуман весь этот фарс с гаруспиком на Остийской дороге?

— Так вы были и там?

— Был. Представьте себе, был! Я шел позади их повозки, скрываясь в темноте, а потом провалился в вашу дурацкую пропасть и полчаса летал там в пространстве, изображая комету Галлея.

Послышался с трудом сдерживаемый смех.

— Вы что, не могли выйти из образа, Гараман?

— А я не знал, как это делается.

Смех перерос в настоящий хохот. Даже кресло президента затряслось и заходило ходуном, а из его глубины стали доноситься какие-то булькающие звуки и всхлипы.

— Ну ладно, — вытер платком глаза Септимус, когда присутствующие достаточно расслабились, — оценку вашему поступку мы еще дадим, а сейчас скажите-ка нам, Гараман, каковы результаты ваших переговоров, раз уж они состоялись?