Шестая книга судьбы

— А что за хранилище ценностей?

— Сам толком не знаю. Говорят, там наиболее ценные экспонаты из берлинских музеев. Сокровища Приама, вывезенные Шлиманом из Трои, и все такое. Туда тоже не суйся, если не хочешь напороться на неприятные вопросы. Я подберу тебе куртку с красными петлицами, так что в случае чего — ты мой артиллерист.

Они вышли на большую бетонную площадку крыши, где на лафетах кругового обстрела стояло восемь огромных 127-мм зенитных пушек. Вокруг каждой из них лежали мешки с песком, образуя многослойную круговую защиту от пуль и шрапнели высотой в полтора метра. Места наводчиков были защищены бронированными колпаками. Рядом с каждым орудием располагалось устройство автоматической подачи снарядов и удаления стреляных гильз.

— У нас свой электрогенератор, так что снаряды подаются к каждой пушке по индивидуальному элеватору через все этажи прямо из подвала. Этим мы больше напоминаем боевой корабль, что-то вроде посаженного на мель линкора. Запас топлива, боеприпасов, продуктов питания, лекарств и воды рассчитан на год полной автономии. Вот только люди не рассчитаны и на треть этого срока.

Примерно в центре площадки Петер увидел ведущую вниз железную лестницу.

— Здесь центральный пост управления огнем, — пояснил Пауль. — С каждым орудием телефонная связь. А вон там, — он указал сначала на северный угол, а затем на южный, — трехметровые дальномеры. Мы пользуемся ими не часто, предпочитая снимать данные с карты. Отсюда сверху местоположение большинства наземных целей легко определяется по тысячам окружающих нас и нанесенных на карту ориентиров.

Петер прошел между орудий к ограничивающему северный край площадки парапету. Перед ним впервые за все последнее время открылась панорама Берлина. До сих пор он видел изуродованные улицы только изнутри и знал, что так повсюду. Но то, что он увидел с высоты зенитного форта, потрясло его.

Повисшее в дымке над западным горизонтом багровое солнце, увеличенное оптической иллюзией атмосферы, освещало море полуразрушенных стен, за которыми ничего не было. Они стояли сами по себе, как ширмы, без крыш и внутренних перегородок. В десятках мест виднелись пожары. Некоторые участки города просто зияли пустотой. Недавно здесь были парки, заполненные густыми кронами вековых деревьев, теперь — пустота. Только водные ленты Ландверканала и Шпрее по-прежнему искрились в свете закатного солнца, отраженном от вечерних облаков. Но и они во многих местах были затянуты шлейфами черного дыма.

— Там, на угловых площадках, счетверенные 20-мм пушки, — продолжал Пауль. — Кюстер как раз работает наводчиком на одной из них. Здесь несколько офицеров выполняют обязанности нижних чинов. Кстати, рядом с нами, вон там за деревьями, находится башня «L». Она много меньше нашей, и вместо пушек на ней стоят радары. Там располагаются радиостанция и наш коммутатор…

— Пауль, ты посмотри на город! — Петер показал рукой на северо-восток в сторону Рейхстага, Королевского дворца и Кроль-оперы. — Ведь ты почти что коренной берлинец!

Майор Кристиан щелчком выбил из пачки сигарету и закурил.

— Я здесь несколько месяцев. Как сиделка у постели умирающего, которому день ото дня становится все хуже и хуже. И вид этого умирающего меня уже как-то не трогает. Как, впрочем, и всех остальных на этой башне. Дня через три привыкнешь и ты.

Он закурил, затянулся и, выпустив дым, сказал:

— Берлин уже в коме. Он впал в нее двадцать первого апреля, когда по нему впервые ударила русская фронтовая артиллерия. Теперь дни его сочтены.

В это время они услышали крик или команду и отдаленный гул. Многие находившиеся на батарее бросились к пушкам. Пауль и еще несколько человек побежали к южному краю площадки. Вдали, где-то на восточной кромке леса Грюневальд, на самой границе с кварталами Далема, в небо устремились десятки дымных следов. Они были короткими и обрывались метрах в пятидесяти над землей. Ветер сносил их в сторону, но на этом же месте появлялись все новые и новые полосы дыма.

— Вот те самые реактивные установки, что накрыли нас сегодня, — сказал Пауль, приникая к биноклю. — Не меньше дивизиона, пять тысяч метров, восемнадцатый сектор, — говорил он уже подбежавшему унтер-офицеру, — установки по тридцать второму реперу, левее три, ближе двести. Четвертому — беглый огонь!

Петер услыхал за своей спиной жужжание электромоторов. Он обернулся и увидел, что все восемь высоко задранных стволов синхронно поворачиваются в направлении вражеской батареи, ведущей огонь с западной окраины столичного района Далем.

— Посмотрим, куда они бьют на этот раз.

Пауль стал оглядывать панораму дымящегося города.

— Это в районе Бель-Алиансеплац, — сказал кто-то рядом, показывая рукой.

— Ближе. Метров триста южнее Ангальтского вокзала, — поправил другой.

По клубам поднимающейся пыли все увидели это место.

— Закрой уши ладонями, а лучше спустись в центральный пост, — крикнул Пауль и побежал к одному из орудий.