Шестая книга судьбы

Он узнал ее и махнул в знак приветствия рукой. В последний раз они виделись несколько месяцев назад у одного из КПП на въезде в Берлин. Совершенно случайная встреча. Они проговорили тогда минут тридцать. Пауль расспрашивал об отце, рассказывал, что переведен сюда из Вены, где служил на одной из зенитных башен в составе противовоздушной обороны.

— Куда вас ведут? — крикнула Изольда, опасливо поглядывая на идущего рядом солдата-конвоира. — Если я увижу твоего отца, что ему передать?

— Петер погиб, — ответил Пауль.

Женщина от неожиданности остановилась. Затем снова заспешила рядом.

— Когда? Где?

Дорогу ей преградил автоматчик. Он что-то сказал и стоял, глядя ей прямо в лицо. По всему было видно, что дальше он ее не пропустит,

Увидев это, Пауль крикнул:

— Этой ночью он был убит здесь в парке при попытке прорыва!

Возвращаясь домой, Изольда совершенно неожиданно наткнулась на водовозку. Народу было немного, и она наконец-то наполнила свой бидон. Воду развозили теми же машинами, что и раньше, но по приказу уже новых властей: генерал Берзарин, комендант Берлина, опасался, что, начав пить из Шпрее, Ланверканала и озер, город неизбежно и очень скоро окажется во власти эпидемий.

Она потолкалась возле быстро увеличивающейся толпы, послушала новости, главной из которых было известие о смерти Гитлера, и, приняв твердое решение не говорить пока ничего Эрне о Петере, вернулась домой.

— Я узнала, что сегодня пойдут многие. Пока еще есть возможность. Некоторые слышали сообщение по «Берлинер рундфунк» и утверждают, что Шпандау и Олимпийский стадион еще не заняты русскими. Когда нас окончательно запечатают, будет поздно. Нужно уносить ноги, Эрна.

— Но куда?

— На запад! — объясняла Изольда, увязывая тюк с одеялами и продуктами. — За Эльбой американцы. Об этом все говорят. Если хочешь когда-нибудь вернуться в свой Мюнхен, готовься. Как стемнеет, уходим.

— Но как мы дойдем до Эльбы?

— Ножками! Как все.

— Пора, — сказала Изольда, посмотрев на часы.

Они спустились вниз и, опасливо пробираясь дворами и темными переулками, двинулись в путь. На спинах обеих висело что-то похожее на солдатские сидоры, связанные из одеял. Кроме этого, в руках каждая несла по сумке: Изольда — побольше, Эрна — поменьше.

Где-то началась интенсивная стрельба. Подключилась артиллерия, полетели сигнальные ракеты, и на изрешеченных осколками стенах ночных домов заплясали красные отсветы.

— Это нам на руку, — сказала Изольда. — Отвлечет от нас внимание. И все же старайся не шуметь.

Она уверенно вела Эрну, все время поглядывая на небо. Ночь была ясной, с яркими звездами.

— Меня научили ориентироваться по Полярной звезде, — объяснила она плетущейся сзади спутнице. — Она все время должна быть справа от нас. Впрочем, это место я и так знаю. Вон там шоссе Шарлоттенбургер. Пойдем параллельно. Выходить на него пока не будем.

Иногда им приходилось подолгу останавливаться и замирать, прислушиваясь. Однажды они минут тридцать простояли, забившись в тень, пропуская мимо себя группу каких-то людей. Те, как назло, остановились совсем рядом и о чем-то долго совещались. В конце концов женщины увидели много других людей, пробиравшихся в том же направлении, что и они сами, и рискнули присоединиться к ним. Все шли молча, не обращая внимания на стрельбу слева.

К рассвету Эрна с Изольдой находились уже в плотном потоке людей, медленно текущем на запад. Появилось много машин, в основном легковых. Вместе с гражданскими шли люди в шинелях и кителях, в касках и с непокрытыми головами. Некоторые все еще несли в руках оружие.

Эрна увидела толстую пожилую женщину в стальном шлеме, надетом поверх платка. Она тащила за собой что-то вроде тележки для перевозки молочных бидонов. Большая каска с эсэсовскими рунами казалась маленькой в сочетании с ее обернутым в кучу плащей и фуфаек туловищем. В другой раз вид этой старухи был бы комичным до гротеска, но теперь шедшие рядом люди даже не смотрели в ее сторону.

Внезапно они увидели русских. Их было много. Они стояли возле полуразрушенного здания и с удивлением наблюдали за проходящими мимо тысячами людей. Эрна заметила, как один из них, вероятно офицер, приложив к уху наушник головного телефона, что-то кричит в микрофон. Возможно, он докладывал начальству об увиденном и спрашивал, что делать.

Они прошли мимо и вышли наконец на окраины.

Когда позади них над чадящим Берлином поднялось солнце, женщины увидели впереди сверкающие в его лучах разливы Хафеля. Эрна уже совсем выбилась из сил. Душевные драмы последних месяцев, болезнь и долгое сидение взаперти ослабили ее молодое тренированное тело.

— Потерпи, — уговаривала ее тоже порядком уставшая Изольда, — перейдем Хафель и устроим привал. Похоже, пока нам везет — если бы мост был закрыт, тут бы уже скопилась толпа.

— А куда потом, Изольда? Какие у тебя планы?

— Какие, какие… Пойдем туда, куда все.