Шестая колонна. Там, за гранью. Утраченное наследие

«Они ждут распоряжений, – подумал Ардмор. – Быстрее шевели мозгами, Ардмор, болван ты этакий. Сам впутался в историю – что теперь будешь делать? Конечно, Кэлхун был прав, когда спросил: „Чем?“ Но нельзя же спокойно стоять и смотреть, как у тебя на глазах разваливаются остатки армии! Надо им что-то сказать – и это должно прозвучать доходчиво, по крайней мере достаточно хорошо, чтобы они держались, пока мне не придет в голову что-нибудь получше. Надо выиграть время, приятель!»

– Мне кажется, нужно сначала выяснить ситуацию здесь. Полковник, будьте добры, соберите оставшийся личный состав – ну, скажем, за этим большим столом. Так будет удобнее всего.

– Будет сделано, сэр.

Услышав приказ, все подошли к столу.

– Грэхем! И вы – как ваша фамилия? Томас, кажется? Вы двое перенесите куда-нибудь тело капитана Макалистера. Положите его пока в коридоре.

Все пришло в движение. Пока убирали труп, а оставшиеся в живых размещались за столом, впечатление нереальности происходящего понемногу рассеивалось и люди начали приходить в себя. Ардмор уже более уверенно обернулся к Кэлхуну:

– Познакомьте меня, пожалуйста, с присутствующими. Я хочу знать, кто они и чем занимаются. Ну и, конечно, имена и фамилии.

Горстка людей численностью с небольшой патруль. Жалкие остатки армии. Он ожидал найти здесь, в надежном, никому не известном подземном укрытии в Скалистых горах, самое блестящее созвездие научных талантов, какое только удавалось кому-нибудь собрать для решения определенной задачи. Даже после разгрома регулярной армии Соединенных Штатов были все основания надеяться, что двести с лишним выдающихся ученых, спрятанные в тайном убежище, о самом существовании которого противник не догадывается, и обеспеченные всем современным научным оборудованием, сумеют изобрести и привести в действие какое-нибудь новое оружие, которое со временем позволит изгнать из страны паназиатов.

Поэтому его и послали передать генералу, который командовал этой группой, приказ действовать самостоятельно, никому не подчиняясь. Но что могут сделать полдюжины людей?

Да и какие полдюжины! Доктор Лоуэлл Кэлхун, например, математик, которого из-за войны вырвали из университетской жизни и произвели в полковники. Доктор Рэндол Брукс – биолог и биохимик, получивший звание майора. Правда, на Ардмора он произвел хорошее впечатление – спокойный, сдержанный, по-видимому с сильным и уравновешенным характером. От него будет толк, к его советам надо прислушиваться.

Роберта Уилки Ардмор окрестил про себя юнцом. Он был молод, а из-за своей щенячьей неуклюжести и растрепанной шевелюры выглядел еще моложе. Занимался он, как выяснилось, радиацией и смежными областями физики, слишком мудреными для неспециалиста, и судить о том, насколько хорошо он разбирается в своей науке, Ардмор не мог. Возможно, он и гений, хотя по виду этого не скажешь.

Вот и все ученые. Оставалось еще трое срочников. Герман Шир, техник-сержант, до войны – механик и слесарь-инструментальщик, взятый в армию из исследовательского отдела компании «Эдисон Траст», где собирал точные приборы. О его специальности и квалификации свидетельствовали загорелые, сильные руки с тонкими пальцами, а глядя на его решительное лицо в глубоких морщинах и тяжелую челюсть, Ардмор решил, что такого человека хорошо иметь рядом в трудную минуту. Этот будет полезен.

Эдвард Грэхем, рядовой первого разряда, повар офицерской столовой. Тотальная война заставила его оставить профессию художника-оформителя и проявить другой свой талант – кулинарный. Ардмор не мог себе представить, для чего он может пригодиться; впрочем, готовить все равно кому-то придется.

И наконец, помощник Грэхема, рядовой Джефф Томас. Никто не знал, кем он был раньше.

– Он как-то забрел к нам, – объяснил Кэлхун, – вот и пришлось считать его призванным и оставить здесь, чтобы не раскрывать нашего расположения.

Знакомясь со своими новыми подчиненными, Ардмор все время напряженно думал о том, что же им сказать. Он знал, что сейчас требуется, – какой-нибудь старый трюк, несколько слов, которые взбодрили бы людей, как укол сильнодействующего лекарства, и подняли их угасший боевой дух. Он верил в такие вещи, потому что сам до войны занимался рекламой, пока его не призвали. Вспомнив об этом, он подумал: стоит ли говорить, что он такой же непрофессионал, как и все остальные, и только случайно попал в строевые офицеры? Нет, это неразумно: сейчас нужно, чтобы они полагались на него, как полагаются новобранцы на ветеранов.

Томас был последним в списке, и Кэлхун умолк.

«Это твой шанс, сынок, смотри не упусти его!»

И он им воспользовался, – к счастью, длинных речей не потребовалось.