Шестая печать

— Ну это поправимо, снова засмеялась она, — и достав из своей сумочки ручку и визитку быстро написала на ее обратной стороне телефонный номер, — это мой личный телефон, — прибавила она, — теперь мне надо еще заехать в комиссариат, завезти тетрадь, и успеть, — она взглянула на часы, — выспаться перед работой. А вы со Стеном?

— Мы? Мы поедем в гостиницу и тоже будем спать до завтра, точнее уже до сегодня, — добавил я вспомнив который сейчас час.

Я плохо знаю итальянские обычаи, но рискнул и на прощанье поцеловал ей руку.

Не долго раздумывая, мы со Стеном поехали в уже знакомую нам гостиницу. Мама Си встретила нас на этот раз со словами:

— О, синьор, рада видеть вас вновь, — она демонстрировала знание немецкого, о чем я во время своего прошлого визита и не подозревал.

— Могли бы мы остановиться у вас?

— Ну конечно, — она что-то набрала на клавиатуре компьютера, — и, если вы хотите, то тот же номер, в котором вы жили, сейчас свободен.

— Это будет просто замечательно.

— А ко мне вы можете обращаться синьора Креспа.

После этого краткого обмена любезностями, мы со Стеном поднялись в уже знакомый нам номер.

* * *

Утром, когда я проснулся, солнце уже вовсю светило в окно номера. Похоже, поздно вставать в этой гостинице становилось моей привычкой. Вылезать из кровати совершенно не хотелось. Вчерашний день, вобравший в себя такое количество событий, вычерпал все мои силы. Воспоминания о произошедшем приобрели оттенок нереальности. С трудом заставив себя подняться, я умылся и спустился в холл гостиницы. Время завтрака, обычное для всех гостиниц уже прошло, но сеньора Креспа, увидев меня, засуетилась и настояла, чтобы я позавтракал. Еще вчера меня поразило, насколько изменилось ее отношение ко мне. Я не знал, чему это приписать: или тому, что в прошлый раз, ожидая от меня — русского пьяного дебоша на всю ночь и выяснения отношений с остальными постояльцами, и после нашего со Стеном спокойного пребывания, она внесла нас в перечень приличных постояльцев, или же тому, что вчера мы ужинали с Кьярой — подобные сведения разносятся в маленьких городках с такой молниеносной скоростью, что еще до окончания нашего ужина вполне могли долететь и сюда.

В столовой никого не было. Сеньора Креспа принесла мне тарелку с горячими тонкими сосисками, миску нарезанных овощей и корзинку со свежими. еще теплыми булочками. Затем на столе как по волшебству появилось оливковое масло, уксус и специи. Завершали мой завтрак кофе и стакан свежего сока. В ответ на мою искреннюю благодарность, высказанную с неожиданным для меня самого южным темпераментом, она улыбнулась и пожелала мне приятного аппетита.

Позавтракав, я решил сегодня никуда не ехать, а немного поработать и собраться с мыслями в этом спокойном месте. Улочки, по которым мы со Стеном отправились гулять, несли на себе отпечаток лучших времен, сейчас ушедших, но кто знает, может быть, когда-нибудь возвратящихся сюда. В этом Фаэдис не отличался от десятков провинциальных городков разбросанных по всей Европе, где мне довелось побывать.

Прогуляв и покормив Стена, я попытался взяться за переводы, но сегодня работа не шла. В голове моей крутились мысли о том, как я позвоню Кьяре, что скажу и не окажется ли все ее хорошее ко мне отношение лишь плодом моей фантазии. Я проверил почту и обнаружил заказ на три новых перевода, столь же щедро оплачиваемых, но в отличие от предыдущих, не требующих от меня срочного исполнения. Решив устроить себе выходной, я взялся листать записи Руджеро, причем по своей давней вредной привычке, начав с конца. И первый же лист, который я просмотрел, то есть последний лист его записей, просто заинтриговал меня. На нем был схематично нарисован герб, который Руджеро показывал мне в подвале своего дома и под ним написано профессор Егоров, затем адрес в Пиране и телефон. Посмотрев на карту я обнаружил, что Пиран находится на средиземноморском побережье Словении, в нескольких десятках километров отсюда. Не в состоянии на чем-нибудь сосредоточиться, я набрал номер телефона профессора.

— Добрый день, — на всякий случай по-английски сказал я, — можно услышать профессора Егорова.

— Добрый день, — ответил мне также по-английски мягкий женский голос, — к сожалению профессора сейчас нет.

— А когда я мог бы его услышать?

— Думаю, сразу же по его возвращению из Америки.

— Точно не могу сказать, но при нашем разговоре он обещал, что скорее всего будет в ближайшие несколько дней.

Я поблагодарил собеседницу и мы распрощались. Наступило время сиесты и я решился позвонить Кьяре. Набирая телефонный номер, я по порядку построил в голове все, что ей скажу, но стоило ей ответить и все построения мои рухнули, развалились, как карточный домик под ураганным ветром, я только и смог сказать.

— Кьяра, здравствуй.

— Здравствуй, Сережа, — сказала она, мне нравилось все и то как она произносила мое имя смягчая, как и все «е», так что имя звучало Серьежа.

— Кьяра, а когда я смогу тебя увидеть?

— Ну, до выходных это очень трудно, а, скорее, просто невозможно, — она похоже улыбалась, — а вот в выходные мы могли бы встретиться.