Читаем Шестая симфония полностью

Музыка заменила тебе все. В детстве ты был счастлив. Ты был любим. Но потом это страшное одиночество. Смерть ребенка от скарлатины. Смерть мамы – самого дорого человека. Ты всегда хотел быть, как все. Ты хотел семью, детей. Но ни одна женщина не могла сравниться в твоих глазах с мамой. Детей ты боялся, потому что перед тобой все время стоял образ маленького Коли Вакара, мертвого по твоей вине. Но сказано: «Плодитесь и размножайтесь»… И твоими детьми стали твои симфонии… А последняя, Шестая, стала твоим любимым – младшим ребенком. Ты знаешь, Петя, почему родители, обычно, больше любят своих младших детей? Потому что родительская любовь – это как некоторый ресурс, как будто жидкость в родительском теле. Сперва они ее берегут – не изливают на своих чад в полной мере. Не зная, сколько еще детей впереди, родители боятся, что ее на всех не хватит. А когда рождается последний ребенок, то беречь становится уже незачем. На это счастливое дитя изливается вся материнская любовь, вся без остатка. Все, что старшие дети когда-то недополучили, все достается последнему… Твоя Шестая симфония рождалась в таких муках. Через такую боль и страдание провела твоя душа эту музыку. Но люди ее не приняли. Люди отвергли твое великолепное, твое любимое дитя. Они не прочувствовали той смертельной тоски, которой проникнута вся симфония. И тогда, Петя, ты как жертвенная мать орлица бросился на защиту своего чада. Твоей Шестой «Патетической» симфонии не хватало патетики. И ты ей ее дал. Твоя смерть, укрыв траурным саваном твое последнее произведение, сделало его твоим величайшим произведением. Твоим Реквиемом.

ЧАЙКОВСКИЙ. Я так устал… Я так смертельно устал… Я так хочу к маме… И я не о чем не жалею… Нет… Я все сказал… сказал в своей музыке… И пусть – пусть меня забудут через 10 тысяч лет. У кого-то бывает, что все дети погибают на войне и прерывается его наследие. Я лишь желал бы всеми силами души, чтобы музыка моя распространялась как можно дальше. Чтобы росло число людей любящих ее и находящих в ней утешение…

Смерть начинает петь. Чайковский присоединяется.

«Не найти тебе нигде

Горемычнее меня…

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ. «Через пять дней, в страшной агонии и муках, Петр Ильич Чайковский скончался. После похорон композитора, критики назовут Шестую симфонию величайшим творением автора: полным трагической глубины и подлинного чувства.»

…Соловей мой, соловей,

Голосистый соловей!»


Гаснет свет.

Конец.


Рекомендуемое музыкальное сопровождение


Начало

Симфония № 6 си минор, op.74: I. Adagio – Allegro non troppo


Детство

Фортепианный цикл «Времена года. Январь: У камелька» Op.37a/1


Безденежье

Фортепианный цикл «Времена года. Июнь: Баркарола» Op.37a/6


Надежда фон Мекк

Сюита для оркестра №1, Op.43: III. Andantino semplice


Дезире Арто

Романс для фортепиано, фа минор, Op.5


Смерть мамы

Пьеса для фортепьяно «Детский альбом: Болезнь куклы», Op.39/6


Конец

Симфония № 6 си минор, op.74: IV. Finale (Adagio lamentoso – Andante)


Авраменко Андрей Алексеевич


a-submariner@yandex.ru


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии