Шестая ступень

– Убийств? Они бывают аномальными? По-моему, это самая естественная вещь в природе человека.

– Естественна лишь смерть, – сказал Виктор. – И рождение. И хотя рождение пока происходит только одним способом, смерть может прийти разными путями. В том числе аномальными. Бывали случаи.

– И долго этот ваш ОРАКУЛ существует?

– Его создали приблизительно четыре месяца назад.

– Четыре месяца? – не поверил Влад. – Как в ЦАЯ так долго могло существовать элитное подразделение, о котором я ничего не…

– Да оно вовсе не элитное, – прервал его Виктор. – Нет никакой элитарности в том, чтобы собрать уставших от жизни, нервных людей, нелогичных, эмоционально нездоровых, и дать им подобие сталкерской жизни здесь. Почитайте отчеты, наблюдения врачей о феномене сталкерства и его влиянии на психику. Все материалы лежат в свободном доступе во внутренней сетке нашего сервера.

– Почитаю, – кивнул Влад.

– ОРАКУЛ был личной инициативой Каменского, – продолжал Виктор. – Идея была в том, чтобы сгруппировать воедино всех агентов и теневых исполнителей разного рода поручений, связанных с проблемами, вызванными использованием артефактов за пределами Зоны. Внутри самой Зоны проблемы собственные, но здесь, в нашем мире, многие вещи порой выходят из-под контроля. Практически во всех случаях подразумевается нецелевое использование мощи артефактов их конечными потребителями.

– Какое нецелевое использование вообще тут может быть? Погодите, сам скажу. У нас в плане этого имеется четкий регламент. Если артефакты выходят за пределы Зоны, то они поставляются к нам. Если же они выходят за наши пределы, то остальное уже не наша проблема. На выход у нас идут неопасные штуки. Частное лицо может приобрести себе подобие заменителя электрической батарейки, которая проработает несколько минут и превратится в кусок смолы. Или подавитель радиационного фона. Государство – наше, разумеется, – может добыть одноразовый агрегат для регенерации. Но не более.

Виктор с трудом подавил нервный смех.

– Агрегат, – повторил он, словно смакуя нелепость этого слова в данном контексте. – Вы вообще знаете, в чем суть артефактов?

– Да, конечно, – ответил Влад с некоторым сомнением. – В Зоне есть некоторые отклонения от привычных нам законов мира, которые порождают определенные материальные…

– Я тоже помню официальное определение артефакта. До чего же я не люблю это слово… Оно у меня ассоциируется с чем-то… более величественным, что ли. Историческим, значимым.

– Тут я могу с вами согласиться.

– Процентов девяносто восемь всех артефактов – самый настоящий мусор. Было время, когда в ЦАЯ исследовали все странные штуковины, которые им попадались, то и дело отсекая их от откровенных фальшивок. Тогда в Центре изучали все, что можно. Каждый паршивый кусок камня, который, скажем, притягивался к стеклу, тут же порождал материал для кучи диссертаций. Вы не хуже меня знаете, сколько бюджета там распилили.

– Это да, – усмехнулся Влад. – А сколько средств налогоплательщиков было отмыто на данной чепухе…

– Практически весь этот хлам в итоге пошел на продажу. Смешно, но почти все конечные потребители продукции Зоны – это обычные любители безделушек, калейдоскопов и всякой прикольной бижутерии. Оно и понятно почему. Ведь артефакты преимущественно добываются теми сталкерами, которые все более или менее полезное пускают на собственные нужды. Иногда – на то, чтобы вернуться домой, но чаще – чтобы остаться. В Зоне уже внедрили полугосударственные силовые группировки, которые бы перекупали ценные штуковины у сталкеров и поставляли их нам. Но и этот ход почти не работает.

– Группировки? Вы имеете в виду кланы, что ли?

– Ага. Кланы. Видите, там даже самоназвания стали появляться. Свой жаргон, специфические манеры поведения, даже некоторый кодекс уважения… Дальше – больше. Свои рынки, своя экономика. Наружу идет осетрина второй свежести.

– Понятно.

– Мы весь этот хлам разбираем, пытаемся систематизировать. Что-то оседает на складах, что-то утилизируется. Как именно утилизируется – не спрашивайте меня. Мне становится плохо при самой мысли об этом. Остальное идет на продажу. И этим «остальным» как раз все и финансируется. Хотя и не слишком умело. В последнее время экономическая ценность Зоны сильно упала.

– Там у них вроде переворот был, – проговорил Влад.

Виктор мысленно похвалил юриста. Как филигранно и невзначай он бросил невинную фразу, после которой, по логике вещей, детектив принялся бы рассказывать об операции, известной как «Горизонт событий». Операции загадочной, непонятной даже сейчас.

– Понимаете, в чем смысл, – произнес Виктор. – Идея Зоны морально устарела. Она, скажем прямо, уже не так популярна в государственных кругах. Хотя она все еще может приносить жемчужины, мало кто хочет ради них ковыряться в мидиях. Наши потребители от нее уже устали. Приходится как-то выживать. Но, как я уже сказал, почти все, что оттуда поступает, не имеет практического применения.

– И как с этим связано появление группы силовиков? Этот ваш ОРАКУЛ…