Шестая жена

Лорд камергер, лорд казначей и все остальные, окружившие могилу и державшие в руках свои жезлы, дождавшись момента, когда на гроб упали первые комья земли, сломали по очереди жезлы над своими головами и бросили их обломки в могилу. Затем была прочитана De Profundis, и, когда отверстие в полу было закрыто досками, кавалер ордена Подвязки, стоявший вместе с хором, провозгласил титулы юного короля: «Эдуард VI, милостью Божьей король Англии, Франции и Ирландии, защитник веры и суверен благороднейшего ордена Подвязки», и другие кавалеры ордена под звуки труб повторили эти слова три раза.

Новое царствование началось. Всемогущий правитель отправился на покой, а вместо него на трон взошел мальчик с бледным лицом.

Многим, кто наблюдал эту церемонию, показалось, что над толпой витали призраки убиенных Генрихом мужчин и женщин.

Глава 6

Принцесса Елизавета пребывала в смятении.

Настал день, когда она получила предложение выйти замуж. Это было первое настоящее предложение подобного рода, поскольку было сделано ей лично. За те тринадцать лет, что она прожила на свете, были, конечно, и другие предложения о замужестве, но тогда ее мнения никто не спрашивал. Когда ей исполнилось всего несколько месяцев, король, который в ту пору любил ее, затеял переговоры с французским королем Франциском о том, чтобы выдать ее замуж за герцога Ангулемского, его третьего сына. Но после того как Генрих объявил ее незаконнорожденной, этот брак стал невозможен, и о нем уже давно позабыли. Позже ее обещали в жены шотландскому графу Ар-рану — совсем неподходящая партия для английской принцессы, — но и эти планы, как, наверное, и предполагалось с самого начала, пошли прахом. Позже возник весьма честолюбивый замысел выдать ее за Филиппа Испанского, сына императора Карла, но и он был обречен на провал.

Но это предложение отличалось ото всех остальных. Это было объяснение в любви, и сделал его человек, которого, как теперь могла признаться себе Елизавета, она тоже любила. Лорд-верховный адмирал Англии сэр Томас Сеймур просил принцессу Елизавету стать его женой.

Она сидела у окна в своих покоях в Уайтхолле, отданных ей королем по просьбе ее мачехи. В этих покоях Елизавета жила, когда появлялась при дворе и когда двор останавливался в этом дворце.

Какое-то время Елизавета предавалась романтическим мечтам — ей захотелось потешить себя мыслью, что она может выйти замуж за того, кого любит.

Он очень красив, этот Томас. Красив? Этого было мало, чтобы описать его. При дворе 6ыло множество красавцев, но всем им было далеко до Томаса Сеймура. Он был весел и беспечен и создавал вокруг себя атмосферу озорства, которая так нравилась ей, да и многим другим, наверное, тоже. Ей правилась его смелость, его сильные руки, обнимавшие ее, и задумчивое выражение его смеющихся глаз, словно бы он гадал, как далеко может зайти. В нем было много такого, что нравилось ей; когда он стыдливо обнимал ее, глядя на нее совершенно бесстыжим взглядом и разговаривая тоном, не оставлявшим сомнений в его намерениях, Елизавета всегда помнила о его честолюбивых замыслах, о которых она прекрасно знала и которыми восхищалась, ибо те же самые честолюбивые замыслы составляли основу ее натуры.

Он, наверное, смелый и страстный, да и она такая же. Ее потребность в нем, его потребность в ней напоминали двух норовистых коней, которых держало в узде честолюбие. А поскольку они должны были постоянно сдерживать себя, развитие их отношений возбуждало еще сильнее.

«Я хочу его, — решила принцесса, — но, помимо Томаса, я много еще чего хочу».

Она была дочерью своего отца, она была ребенком своей матери. Ей была присуща та легкость, которая отличала ее мать; ей хотелось всегда быть предметом восхищения, а поскольку это желание было сильнее чувственности, которую она унаследовала от своего отца, то она стремилась, чтобы накал этого восхищения никогда не ослабевал, поэтому погоня нравилась ей гораздо больше, чем результат. Даже сейчас ей не хотелось, чтобы адмирал стал ее мужем; ей хотелось, чтобы он оставался ее поклонником. Однако нельзя все время пребывать в состоянии неопределенности.

Выслушав завещание своего отца, Елизавета ощутила небывалый подъем. Она была названа третьей в очереди наследования, в обход других претендентов. К ней теперь будут относиться с уважением и почтением, мало уступавшими тем, которые выпали на долю ее сестры Марии. Она будет получать три тысячи фунтов в год, и это показалось ей богатством после той нищеты, в которой она жила; когда она будет выходить замуж, ей будет выплачено приданое размером в десять тысяч фунтов. Но здесь было поставлено одно условие — она получит эти деньги только в том случае, если выйдет замуж с согласия своего брата Эдуарда и его Совета. Если же Елизавета решит вступить в брак без их одобрения, то лишится не только приданого, но и, по всей видимости, своего дохода.

Она снова и снова прокручивала в голове сложившуюся ситуацию.

Она жаждала заполучить Сеймура, но не менее этого жаждала сохранить за собой положение третьей по счету наследницы трона.