Шестая жена. Роман о Екатерине Парр

— Милостивый Господь и Отец Небесный, щедрым даром которого прибавляется человечество, мы молим Тебя: благослови это ложе и этих двоих, чтобы они были плодовиты в обретении потомства и жили вместе долго в любви и согласии, без обмана; чтоб увидели детей своих детей до третьего и четвертого поколения ради славы и чести Твоей через Иисуса Христа, нашего Господа. Аминь.

Сэр Томас и леди Бург поднесли Эдварду и Кэтрин по кубку вина со специями, из которых молодые с благодарностью отпили, а потом Элинор и другие горничные бросили в толпу гостей чулки невесты, чтобы узнать, кто следующий произнесет обеты на церковной паперти. Двое, вовсе не случайно задетые чулками, улыбнулись друг другу; все знали, что эти юноша и девушка надеялись пожениться.

— Исполни свой долг, мальчик! — наставительно произнес сэр Томас.

И вся компания удалилась, сопровождая свой уход свистом, похабными шутками и взрывами хохота; голоса гостей удалились в направлении главного зала, где продолжится пир.

Эдвард вскочил с постели и задвинул засов на двери.

— Они вернутся ближе к утру, принесут еще вина, чтобы подкрепить нас, и спросят, все ли в порядке. А пока я не хочу, чтобы кто-нибудь сыграл с нами злую шутку.

Он задул все свечи, кроме одной, и вернулся на брачное ложе. Кэтрин лежала, размышляя, что первый шаг должен сделать муж. После некоторой паузы Эдвард взял ее за руку:

— Вы, верно, устали, Кэтрин?

— Немного. А вы?

— Немного, — эхом отозвался он; последовала новая пауза. — Мы не обязаны делать это сегодня, если вы хотите подождать.

— Я с удовольствием сделаю все, как вы решите, — сказала Кэтрин, понимая, что он нервничает больше ее.

Эдвард обнял жену и притянул к себе, потом поцеловал в губы. Это был робкий поцелуй, не страстный. Она ощущала под руками его ребра. Немного же было плоти на ее суженом.

Кэтрин ждала, что он еще раз ее поцелует, но Эдвард не потянулся к ней, а вместо этого завозился с чем-то под одеялом, движения его стали ритмичными. Вдруг он взгромоздился на нее и коленом раздвинул ей бедра.

— Я попробую сделать это мягко, — выдохнул супруг.

Она почувствовала, как что-то твердое тычется у нее между ног, и собралась с духом, ожидая, что он войдет в нее, однако после нескольких отчаянных попыток Эдвард обмяк и скатился на постель.

— Простите, — пробормотал он, — наверное, я выпил слишком много вина. Это делает мужчину бесполезным.

— Ничего, — сказал Кэтрин, чувствуя, как он унижен. — Мы оба утомлены. У нас вся жизнь впереди.

— Благослови вас Бог. Вы лучшая жена, какую только может иметь мужчина.

Когда в два часа гости вернулись, стали колотить в дверь и требовать, чтоб их пустили с чашей любви, молодые притворились, будто спят.

Утром Эдвард снова попытался сделать Кэтрин своей женой по-настоящему, но безуспешно. Произошло то же, что и накануне: в решающий момент он сплоховал.

— Могу я чем-то помочь? — спросила Кэтрин; она понятия не имела, каким образом можно доставить удовольствие мужчине или заставить его тело функционировать, как положено.

— Просто не говорите никому, — попросил ее Эдвард. — У меня похмелье. Вот в чем проблема. Вечером будет лучше, обещаю.

Кэтрин потянулась и встала постели. В голове у нее мелькнула мысль: «Сэр Томас будет недоволен, если узнает, что брак не был окончательно заключен», — и она поняла, что отношение сэра Томаса к их с мужем личной жизни уже беспокоит ее.

Эдвард встал и надел ночную рубашку. Оба они преклонили колени для молитвы. Потом Кэтрин вызвала Элинор, та помогла ей одеться и причесаться. С того момента, как женщина впервые поднимется с брачного ложа, она должна закрывать голову капором и носить его каждый день. Никогда больше не покажется Кэтрин на людях с распущенными волосами. Их красотой позволено любоваться только мужу.

Этот первый капор подарила ей мать. Он был в английском стиле, такие называли гейблами, так как они имели форму фронтона. Гейбл Кэтрин был из черного бархата, с длинными лентами-завязками и черной вуалью.

Хорошо, что первый день супружеской жизни новобрачная по обычаю проводила в уединении, а значит, — мысленно радовалась Кэтрин, — она не увидит, как отец будет расспрашивать Эдварда о брачной ночи.

— Я заставил его поверить, что все прошло хорошо, — сказал ей супруг, когда пришел обедать в их комнату. Вид у него был пришибленный, и Кэтрин захотелось с жаром уверить его, что ему нечего стыдиться и сегодня у них все получится, но Эдвард сменил тему. — Все шлют вам свои наилучшие пожелания. Некоторые гости уезжают сегодня, другие завтра.

Кэтрин вздрогнула, поняв, что среди последних будет и ее мать, которая отправится в путь рано утром.

После обеда, когда Эдвард уехал охотиться с несколькими гостями, в дверь постучали. Это была мать.

— Я пришла убедиться, что с тобой все хорошо. Эдвард как будто немного расстроен.

— Входите, — поманила ее рукой Кэтрин, и они сели у очага.

— Дочь? — вопросительно произнесла мать. — Все в порядке?

Кэтрин чуть задержалась с ответом: ей не хотелось нарушать свое обещание, нужно хранить их неудачу в тайне, — но наконец бодро ответила:

— Все хорошо.