Шестая жена

— Мы и не знали тогда, что нас на каждом углу подстерегает опасность. Но она была и тогда. Она всегда была. Мы играли в свои детские игры в замке Кендал и не знали, что наш отец обязан защищать границу королевства, а шотландцы в любую минуту могли напасть на нашу страну.

— Ах, какие это были счастливые дни! А помнишь ли ты, как мы жили в Грип-Нортоне?

— Я все помню. Это было не так уж давно. Но помню и тот день, когда мама сказала, что у нас больше нет отца.

— Ты это помнишь? Тебе же было всего четыре года!

— Я помню ее суровое мрачное лицо и как она сказала, что мы должны быть достойны его.

— О, Кейт! — воскликнула Анна Херберт, и они обнялись.

— И я буду достойна его, — сказала Кейт. — Я попытаюсь сделать то, чего он хотел бы от меня.

— Наши отец с матерью и мечтать не могли, что ты станешь в один прекрасный день королевой Англии.

— Но королева Англии должна быть храбрее любой другой женщины нашей страны.

— Она должна быть к тому же и мудрее.

— О, Кейт, Анна Эскью мечтает о венце мученицы, но ведь она вооружена своей верой и мужеством. Ты же знаешь, что она всегда отличалась от всех нас.

— Да, она еще девочкой отличалась от нас — всегда была такой отрешенной. О, сестра, что они с ней сделают? Они забрали ее, поскольку хотели через нее погубить меня и... мы знаем почему.

— Да, мы знаем, что они хотели бросить в Тауэр тебя. Они попытаются вынудить ее признаться, что у тебя тоже есть запрещенные книги и что ты нарушила закон короля.

— И тогда?

— А что тогда, я не знаю.

— Не знаешь? — горько рассмеялась Катарина. — Все будет зависеть от его величества. Если он захочет, чтобы меня осудили как еретичку, то меня осудят. — Смех ее стал громче. — Это просто смешно, я ничего не могу с собой поделать. Все зависит от состояния здоровья короля. Если ему плохо — я чувствую себя в безопасности. Но когда ему становится лучше... О, Анна, разве это не смешно? Я вижу, какие взгляды он бросает на моих придворных дам. Герцогиня Ричмондская очень привлекательная женщина. И герцогиня Саффолкская тоже. Но они очень разные, и он никак не может решить — которую из двух предпочесть: вдову своего сына или вдову Чарльза Брэндона. Обе они вдовы, заметила! Наверное, я пробудила в нем интерес к вдовам. Да к тому же никто, кроме них, не осмеливается смотреть на короля как на желанного мужчину. Сестра, моя жизнь висит на волоске — и кто же его держит? Его величество. И что он с нею сделает, зависит от герцогинь Ричмондской и Саффолкской... и от состояния его здоровья!

— Не надо смеяться таким жутким смехом — он меня пугает. Ты должна быть спокойной. Ты должна быть уравновешенной. Твоя судьба зависит от каждого твоего поступка, даже самого незначительного.

— О, сестра, какая судьба ждет бедную Анну Эскью?

— Они не осмелятся подвергать ее пыткам... ведь она — женщина благородного происхождения. Король этого не допустит. Королева посмотрела на сестру и снова расхохоталась, и леди Херберт с большим трудом удалось ее успокоить.

* * *

Епископ и канцлер снова гуляли в Большом парке.

— Какие новости, милорд канцлер? — спросил, Гардинер.

— Хорошие новости, милорд епископ. Я схватил тюремщика, как только он расстался с придворной дамой. В пыточной камере он признался, что одежда и еда, которую получала узница, посылалась по приказу королевы.

Гардинер кивнул:

— Это хорошая весть.

— Разве этого недостаточно? Епископ покачал головой:

— У короля опять разболелась нога. А эта женщина — очень, очень хорошая сиделка.

— Вы думаете, что он так ее любит, что не ищет себе другой жены?

— Пока король дышит, он всегда будет готов сменить жену — при условии, что предыдущая делила с ним ложе не меньше месяца.

— Милорд епископ, не далее как неделю назад он сказал мне: «Три года брака, Райотесли, и никаких признаков, что у этой женщины могут быть дети. Я не верю, что вина лежит на мне; поэтому я сделал вывод, что Бог, очевидно, не одобряет моего брака».

— Это хорошо.

— А вы видели взгляды, которые он бросает на миледи Саффолкскую?

— А вот это не очень хорошо. Она, как и королева, погрязла в ереси. Для нас больше подходит миледи Ричмондская. Чем нежнее будут к ней чувства короля, тем лучше. Все зависит от силы его чувств к ней.

— А... если он все-таки предпочтет вдову Брэндона?

— Мы не должны допустить этого. Но сначала надо избавить его от Катарины Парр.

Гардинер был мрачен.

— Мы должны действовать с предельной осторожностью. Не забывайте о докторе Лондоне, умершем от унижений, которым его подвергли.

— Я помню о нем. Но тюремщик сам сознался, что женщина приходила от королевы.