Шестьдесят рассказов

78. Мои знакомые обсуждали вопрос, кому из них достанется моя квартира.

79. Я снова обдумал общепринятое средство достижения замка.

80. Общепринятное средство достижения замка состоит в следующем: «Орел глубоко вонзил свои острые когти в нежную плоть юноши, но тот стерпел боль, не издав ни звука, и ухватил птицу за лапы. Объятое ужасом чудовище подняло его высоко в воздух и начало кружить над замком. Но юноша держался отважно. Он видел великолепный дворец, мерцавший и переливавшийся в бледных лучах луны, подобно возжженному светильнику, видел окна и галереи замковой башни, Вытащив из-за пояса маленький кинжал, он перерубил орлу лапы. Птица завопила от боли и взмыла в небо, юноша же мягко упал на широкую галерею. Мгновение спустя распахнулась дверь во внутренний двор, и он увидел среди цветов и зеленеющих деревьев прекрасную заколдованную принцессу». (Желтая книга сказок).

81. Я трясся от страха.

82. Я забыл дома лейкопластырь.

83. Когда орел глубоко вонзит свои острые когти в мою нежную плоть…

84. А может, есть смысл вернуться за лейкопластырем?

85. Но если я вернусь за лейкопластырем, мне придется сносить презрительные взгляды своих знакомых.

86. Я решил двигаться дальше без лейкопластыря.

87. «За несколько столетий его (человека) воображение сделало жизнь непрерывным упражнением всех самых прекрасных сил». (Джон Мэйсфилд).

88. Орел глубоко вонзил свои когги в мою нежную плоть.

89. Но я стерпел боль, не издав ни звука, и ухватил птицу за лапы.

90. Квачи так и остались на месте, они торчали под прямым углом к склону горы.

91. Объятое ужасом чудовище подняло меня высоко в воздух и начало кружить над замком.

92. Но я держался отважно.

93. Я видел великолепный дворец, мерцавший и переливавшийся в бледных лучах луны подобно возжженному светильнику.

94. Вытащив из-за пояса маленький кинжал, я перерубил орлу лапы.

95. Птица завопила от боли и взмыла в небо, я же мягко упал на широкую галерею.

96. Мгновение спустя распахнулась дверь во внутренний двор и я увидел, среди цветов и зеленеющих деревьев, прекрасный заколдованный символ.

97. Я подошел к символу, окутанному многочисленными слоями значений, однако при первом же моем прикосновении он превратился в прекрасную принцессу..

98. Ухватив принцессу за ноги, я сбросил ее с горы вниз, к своим знакомым.

99. Которые с ней разберутся, как надо — тут уж нет никаких сомнений.

100. Да и орлам доверять тоже нельзя, ни на вот столько, ни при какой погоде.

CRITIQUE DE LA VIE QUOTIDIENNE [32]

Пока я читал «Журнал сенсорной депривации», Ванда, бывшая моя жена, читала «ЕИе». Для женщины, чьи занятия ограничивались уходом за ребенком и смотрением в окно — и это после колледжа, законченного со специализацией по французскому языку-«ЕИе» являлась прямым подстрекательством к бунту. Ванда была верной и преданной читательницей. «Femmes enceintes, пе mangez pas de bifteck сги!» — призвала как-то «ЕИе», и Ванда радостно подчинилась. За весь период беременности она не осквернила свои уста ни одной крошкой bifteck сги. Она культивировала — по рекомендации все той же «ЕИе» — un petit air naif, то бишь вид и повадки школьницы-переростка. Она то и дело совала мне под нос цветные фотографии какой-нибудь живописной мельницы в Бретани, обставленной после реставрации мебелью Арне Якобсена и всякими миланскими штуками из ярко-красного и оранжевого пластика: «Une Maison Qui Capte la Nature». За последнее время на страницах «ЕИе» появилось с четыре тысячи правдивых историй из жизни Анны Карина, в результате Ванда и вправду стала сильно смахивать на эту кинозвезду.

Нашим вечерам недоставало обещания. Для женатого человека вечерний воздух почти осязаемо пронизан отсутствием обещания. Иди домой, пей положенные девять порций и не думай о глупостях.