Шестьдесят рассказов

Тем временем я заметил в помещении значительное количество поперечных переломов локтевой кости. «Одним из наших интересных чудес, долженствующих вызвать у тебя интерес,- продолжил он,- является разработка псевдорубцового желудка для слаборазвитых народов. Псевдорубцовые желудки дадут им возможность питаться подобно жвачным млекопитающим, то есть есть траву. Голубой цвет пользуется в мире набольшей популярностью, именно поэтому мы работаем с определенными разновидностями кентукского мятлика Роа pratensis,широко известного как "голубая трава", как с основным исходным материалом для п/р пищеварительного цикла, каковой, кроме всего прочего, послужит резкому улучшению платежного баланса страны, каковой, как тебе непременно известно…» Я заметил вокруг себя значительное количество переломов плюсны в лубках. «Проект кенгуру… урожай последнего года составляет восемьсот тысяч… Наивысшее содержание съедобных протеинов изо всех травоядных, изученных до настоящего времени…»

«А проводились посадки новых кенгуру?»

Сапер осекся и взглянул на меня.

«Я интуитивно ощущаю в тебе ревнивую ненависть к нашей структуре,- сказал он,- Бесплодные неудачники - как правило - ненавидят нашу структуру и характеризуют ее как бесчеловечную, что отнюдь не является осмысленным способом характеризовать нашу структуру. Ничто механическое мне не чуждо,- сказал он (его темные очки вспыхивали отражениями ярко-желтых прожекторов),- потому что я человек, в некотором смысле, так что, если я что-то придумал, это "что-то" тоже является человечным, вне зависимости, что оно такое, это "что- то". Позволь мне сказать тебе, о Софтверный Муж, что мы проявляем невероятную сдержанность в нашем подходе к этой маленькой войне, каковая, как ты заявляешь, представляет для тебя некий интерес. Лозунг момента - действие, и наша структура действует как бешеная. Есть некоторые вещи, которые мы могли бы сделать, но не сделали. Шаги, которые мы могли бы предпринять, но не предприняли. Эти шаги, если рассматривать их внекотором свете, в свете нашего просвещенного своекорыстия, представляются вполне оправданными. Но нас конечно же может охватить раздражение. Мы, конечно же, можем потерять терпение.

Конечно же мы можем выпустить тысячи и тысячи ползающих по земле отрезков титановой проволоки с автономным питанием, длиною по восемнадцать дюймов и толщиной в 0,0005 сантиметра (фактически невидимых), каковые, зачуяв противника, заползут ему в штанину и вконечном итоге обовьются вокруг его шеи. Мы разработали такие штуки. Они в пределах наших возможностей. Конечно же мы можем выпустить в верхние слои атмосферы наш новый, улучшенный, токсин иглобрюха, вызывающий у личности кризис личности. Тут вообще нет никаких технических проблем. Все до смешного просто. Мы можем конечно же в двадцать четыре часа напустить на их рис два миллиона червяков. Червяки готовы, они находятся в Алабаме, на секретных перевалочных базах. У нас есть отравленные стрелы, способные изменить пигментацию противника из однотонной в пегую. У нас есть гниль, парша и ржавчина, способные на корню извести его алфавит. Прекрасные, к слову сказать, штуки. У нас есть шалашесжимающий препарат, который проникает в волокна бамбука, в результате чего он, шалаш, сжимается и душит своих обитателей. Действие этого препарата начинается только после десяти часов вечера, когда люди уже спят. Разработанное нами гноеродное иррациональное выражение может в любую секунду полностью лишить их математических познаний. У нас есть рыбы, обученные нападать на их рыб. У нас есть ужасная мошонкосдавливающая телеграмма. Телеграфные компании обещали всяческое содействие. У нас есть зеленая субстанция, которая… ладно, об этом я лучше не буду. У нас есть тайное слово, вызывающее при произнесении множественные переломы костей у всех живых существ, находящихся в зоне площадью в четыре футбольных поля».

«Так вот почему…»

«Да. Есть у нас такой чертов идиот, неспособный держать варежку закрытой. Я хочу, чтобы ты понял, что в нашей власти раздирать, разлагать, поглощать и уничтожатьлюбые элементы структуры вражеской жизни. Но интересно не это».

«Ты перечислял все эти возможности с каким-то странным энтузиазмом».

«Да, я понимаю некоторую избыточность своего энтузиазма. Но и тыдолжен понять, что эти возможности прямо и опосредованно связаны с в высшей степени сложными и интересными проблемами, с разнообразнейшими препятствиями, на разрешение и преодоление которых наши ребята положили все свои блестящие профессиональные навыки, а также тысячи и тысячи часов упорной работы. И что безответственные жертвы сплошь и рядом грубо преувеличивают эффекты применения спецсредств. И что в целом наша структура явила миру фантастическую серию триумфов концепции разрешения сложных проблем командой из специалистов разного профиля».

«Да, я все это понимаю».

«Мы можемхоть завтра ввести всю эту технологию в действие. Можешь себе представить, что тогда будет. Но интересно не это».

«А что же интересно?»