Шестьдесят рассказов

«О, несчастные», — пробормотал дон Пьетро в сторону, еле слышно, как будто находился в палате с тяжелобольными. Он поднялся с колен, и кровь с новой силой заструилась у него в жилах. Еще недавно он чувствовал себя ничтожеством, теперь он был счастлив. «Хе, хе, — усмехался он про себя. — Вам неведом первородный грех и все, что за ним последовало. Вы добропорядочные, разумные, безупречные. Вас не подстерегают искушения. Хотел бы я знать, что чувствуете вы, когда спускаются сумерки! Наверное, тоску, бесцельность и чертовское одиночество». (Пришельцы тем временем залезли обратно в тарелку и закрыли люк. Вскоре послышался стройный гул мотора. Едва ощутимо, словно по волшебству, тарелка оторвалась от крыши и медленно, как воздушный шарик, стала подниматься. Потом вдруг закружилась и с невообразимой скоростью взмыла ввысь, в сторону созвездия Близнецов.) «Ах, — бормотал священник. — Конечно же, Богу угоднее мы! Уж лучше иметь дело с алчными, подлыми и лживыми свиньями вроде нас, чем с высшими существами, которые ни разу даже к нему не обратились. Что ему от таких людей? Да и в чем смысл жизни, если в ней нет боли, слез и угрызения совести?»

На радостях он схватил ружье, прицелился в тарелку, которая стала уже еле различимым пятнышком посреди небосвода, и пальнул. В ответ с окрестных холмов раздался протяжный вой собак.

37 ДОРОГА © Перевод. А. Велесик, 2010

Открытие новой дороги загодя было назначено на 20 июня 1845 года. Дорога была длинная, восемьдесят километров, и соединяла столицу с Сан-Пьеро, большим городом где-то на краю страны, в безлюдных ландах. Прокладывать дорогу начали еще при старом правителе. Новый был избран всего два месяца назад и ходом работ не особо интересовался. Отговорившись дурным самочувствием, на церемонию открытия он послал вместо себя министра внутренних дел графа Карло Мортимера.

По правде говоря, дорожные работы были еще не закончены, и последние двадцать километров пути в сторону Сан-Пьеро наскоро умостили булыжником. Но главный подрядчик уверял, что повозки там пройдут без труда, и представители власти тронулись в путь. Да и как можно откладывать долгожданную церемонию? Население Сан-Пьеро сгорало от нетерпения. Еще в начале июня они послали в столицу дюжину почтовых голубей с заверениями в своей преданности правительству и сообщениями, что готовят грандиозный праздник.

Правительственный кортеж выехал из столицы 19 июня. Он состоял из отряда конных гвардейцев и четырех экипажей.

В первом находились сам граф Карло Мортимер, его личный секретарь Васко Детуи, инспектор градостроительства и дорог Винченцо Лагози (отец того самого Лагози, который падет смертью храбрых в сражении при Рианте) и подрядчик Франко Маццорли.

Во втором экипаже ехали генерал Антес-Лекуоц с супругой, дамой загадочной и мужественной, и еще два чиновника.

В третьем — главный церемониймейстер с супругой, молоденький секретарь, а также доктор Джероламо Аттези, хирург.

В четвертом экипаже поместили прислугу и запасы провизии, так как вдоль новой дороги перекусить было негде.

Начало путешествия прошло благополучно; переночевали в местечке под названием Пассо-Терне. На следующий день оставалось проделать километров тридцать, но дорога, как и предупреждали, была на этом участке не доделана, кареты двигались медленно, с трудом преодолевая бугры и ухабы.

Из Пассо-Терне выехали в шесть утра, пока воздух сохранял свежесть и прохладу. Настроение у всех было бодрое, несмотря на невеселый пейзаж: кругом раскинулась выжженная солнцем равнина, на которой возвышались странной формы красные холмы метров двадцать высотой. Деревья попадались редко, дома еще реже. Время от времени встречались убогие бараки, в которых ютились рабочие.

В течение часа лошади все же шли рысью, потом дорога стала совсем узкой и малопригодной для езды. Зато процессию ожидала толпа рабочих; они соорудили из жердей незамысловатую триумфальную арку и украсили ее зелеными ветками и красными лоскутками.

Лошади перешли на шаг. Повозки трясло и бросало из стороны в сторону, они немилосердно скрипели, несмотря на крепкие рессоры. Стояла удушающая жара, бездвижный воздух был насыщен испарениями. Пейзаж становился все более мрачным, до самого горизонта расстилалась сухая, выжженная земля, почти лишенная растительности.

Путешественников неодолимо клонило в сон, беседа то и дело замирала. Один только граф Мортимер заметно тревожился, поглядывая вперед на дорогу, которая на глазах становилась непроходимой.

Неожиданно третий экипаж завалился на бок и встал: колесо попало в рытвину, а после напрасных попыток вытащить его и вовсе отвалилось. Пришлось церемониймейстеру с женой, секретарю и доктору рассаживаться по другим каретам.

Так, с грехом пополам, процессия двигалась вперед. Прошло еще два часа. До Сан-Пьеро оставалось километров десять, не больше, как вдруг первый экипаж сильно подпрыгнул и замер. Кучер задремал на козлах и не заметил, что дорога кончилась. Лошадь, оступившись, рухнула и едва не завалила повозку.