Шестьдесят смертей в минуту

В тот же день в больницу привезли цветы и огромного плюшевого медведя от Лиды Ивченко. В цветах лежал конверт с запиской, точнее, целое письмо. Лида благодарила Джейн за блестяще проделанную работу, за ее преданность делу, честность и принципиальность. Сама она улетела в Цюрих. Операцию по пересадке костного мозга ее ребенку назначили на следующую неделю… Под конец просила прощения, что не сможет увидеться с Джейн, но они обязательно еще встретятся…

Радченко и Джейн вышли из машины. Дима раскрыл темный купол зонта, по которому застучали дождевые капли. Они подошли к гранитному парапету, отделявшему смотровую площадку на Воробьевых горах от склона холма, уходившего вниз.

По субботам сюда приезжают машины с молодоженами, автобусы высаживают здесь туристов из всех уголков мира. Площадка в любое время года полна людей. Но сегодня почти никого нет. Подросток с девочкой, видно приезжие, тихо переговариваются и смотрят вдаль. Одинокий старик в сером плаще, накрывшись зонтом, глядит сквозь дождливую пелену, будто хочет увидеть свою молодость.

Но в дождливый день с самого высокого места в Москве не видно и половины города. Сквозь просветы в серой мгле выглядывают золотые маковки церкви Донского монастыря. Виднеется высотное здание Министерства иностранных дел, увенчанное острым шпилем. Радченко показывал пальцем на стадион, напоминающий огромную летающую тарелку, и радиовышку на Шаболовке. Он путался в цифрах, рассказывая, когда, зачем и почему были построены эти сооружения, но оборвал скучную лекцию, решив, что Джейн, пожалуй, знает все это не хуже, чем он сам. А если и не знает, ничего страшного.

– Не желаете сфотографироваться, молодые люди? – Фотограф с седой профессорской бородкой тронул Диму за плечо. – На память. Вы оставляете мне адрес, я завтра же высылаю вам снимки.

– Отличная идея, – сказала Джейн. – Я как раз об этом подумала.

– Вставайте вот так, чуть левее. Это плечо вперед. Молодой человек, закройте зонт. Ну, будьте смелее! Одну руку положите на плечо своей дамы. Вот так. Гениально! Теперь еще раз.

– А улыбаться не надо? – спросила Джейн.

– Это по вашему усмотрению. Если настроение хорошее, улыбнитесь.

Фотограф отошел назад и сделал несколько снимков. Радченко записал адрес, сунул фотографу деньги и усадил Джейн в машину.

– Странно, столько раз я собиралась съездить на это место и все время в последний момент отменяла поездку. А сегодня все сбылось…

– Не передумала насчет ресторана? – спросил Дима. – Заказ еще не отменен. Честно, французская кухня – это намного лучше, чем больничные харчи.

– Передумала, – улыбнулась Джейн.

– Мы заедем в один хороший магазин, ты выберешь себе платье. Потом двинем в ресторан. Затем прогулка на теплоходе по ночной Москве-реке. Огоньки и все такое. А на десерт – немного шампанского.

– Об этом ты раньше не говорил. Ну, о ночной прогулке по реке.

– Это сюрприз.

– Но ведь врач отпустил меня только до восьми вечера.

– Не совсем так, – ответил Дима. – Он сказал, что больные возвращаются, как правило, к восьми, но для Джейн можно, даже нужно сделать исключение. Тем более что она уже совсем выздоровела.

– И много у тебя таких сюрпризов?

– На всю ночь хватит. И на утро останется.

– А жена не будет ревновать?

– Она мне верит.

Через пару часов, когда сумерки сгустились, а дождь зарядил с новой силой, машина остановилась перед входом в один из уютных ресторанов в центре города. Швейцар в бордовой ливрее открыл дверцу, проводил взглядом красивую женщину в светлом платье и статного мужчину и подумал, что вот еще два красивых легкомысленных любовника приехали сорить деньгами и прожигать жизнь…