Шестерёнки апокалипсиса

Сначала он не поверил своим глазам. Протёр их. Присмотрелся. Тихонько окликнул… Пригнулся, чтобы листва не мешала. Но да, сомнений быть не могло.

На локте приподнялся человек в костюме, который было ни с чем не спутать. Кожаные гамаши, рубаха с бахромой – Валера готов был биться об заклад, что больше таких кадров на многие километры вокруг нет. Рядом, видимо, почувствовав шевеление соседа, сел на земле и начал оглядываться, напрягая рельефные мышцы, ещё один хорошо знакомый силуэт.

Ветви, будто живые, сами разошлись в стороны, открывая узкий проход. Пленников загнали внутрь, где и так уже было достаточно тесно. Валера невесело усмехнулся – будто в кино про Вторую мировую попал. Разве что отставших и раненых не добивают штыками, да форма у конвоиров чуть другая. И формы тоже.

Плюхнувшись на землю рядом с Михаилом и Тимуром, парень протянул им руки. Никто из прекрасных дам освободить его не озаботился, а судя по тому, что все находившиеся в загончике, кроме вновь прибывших, были без пут – логичным казалось, что никаких кар за это не последует, а причиной является только недосмотр или злой умысел амазонок. Рядом присел Рома, с совершенно невозмутимым видом.

Валера кивнул на него.

– Пытался помочь мне бежать. Говорит, не особо нравится под поселковыми ходить.

– Эй, ты чо, Ромик? Ты, что ли… Ах ты тварь!

– Катись к чертям, Колян. Я сам по себе, всегда был, всегда и буду. А Главный заканал, сам знаешь. Ещё чуть – и схлестнулись бы. Оно мне надо? Жить хочу. Всё, вопрос исчерпан!

– Катись нахрен, урод, – смачный плевок, это уже Костя. – А я с этим гадом ещё своей заначкой делился…

– И ты звиздуй в хорошие места, малыш. Шестёркой был, шестёркой и останешься…

Наверное, если бы не всё ещё связанные руки – разбушевавшийся гопник бросился бы драться. Но друзья удержали его – хотя сами смотрели волками.

– Короче, народ, сами видите. С этими пришлось, пока больше не с кем было. Но вы гораздо адекватней кажетесь… А то достали, быки эти. Если уж помирать, то в хорошей компании.

– Вот так вот. Что скажете? – спросил Валера, растирая наконец освобождённые руки – узлы оказались на славу, не сразу справишься, тем более в темноте. Позволив себя минутную слабость, тут же сам принялся за верёвки Ромы.

– Ну я как бы не против, – вроде бы безразлично, хотя немного вроде всё же напрягшись, пожал плечами Михаил. Тимур промычал что-то нечленораздельное, но вроде всё же утвердительное.

– Рассказывайте, что ли. Как угораздило…

– Это ты рассказывай… Спаситель прекрасных принцесс.

– Не слышали? Я за неё энергии получил.

– Эй, ты что, специально её отпустил?! – взревел подогревающий уши на чужой беседе Костя.

– А ну цыц, гопота! С вами ещё разберёмся… – пренебрежительно кинул через плечо Михаил. Поселковые корячились, пытаясь развязать друг друга – руки-то у всех скрутили за спиной – и это невольно вызывало улыбки у остальных. И без разницы, что недавно сами так!

Уже повернувшись к Валере, индеец продолжил:

– Конечно, я слышал твою прекрасную речь. Только не подумал, что кто-то из этих мог тоже с ушами быть?

– Если да, то мне всяко каюк бы настал. А так риск, согласен. Но – нужно было сказать. Конечно, уши у тебя…

– Конечно, глаза у тебя… И ещё кое-что. Не знаю даже что. Нет, ладно ещё, щенка того не дал замочить… Там всё понятно, в принципе, согласен. Не живодёры мы. Но эти… – говорящий скривился.

– Козлы эти, чего тут мяться, – вставил Тимур, уже растянувшийся на земле и вроде, как могло показаться, и потерявший интерес к внезапно присоединившемуся товарищу, – но всё же внимательно слушавший разговор.

– Именно это слово они и есть. Короче, мне интересно – ты если бы увидел, как змей насилует гадюку, её тоже бросился бы защищать?..

– Может, и бросился бы. Я к вам не лезу и не капаю на мозг, что не стали делать этого. И вы меня не пилите. Без того тошно.

– Что есть, то есть… Короче, проехали. Единственное – мне кажется, если бы ты знал, как повернётся, не полез бы ту девку развязывать.

– Мы с этим му… поговорим ещё! – опять возглас Кости. Видимо, он особенно переживал по поводу освобождения эльфийки. И не понять было, то ли это просто неудовлетворённость налицо, как-никак, фактически с женщины сняли, то ли личная неприязнь настолько сильно прорезалась.

– Не хочешь в жопу язык свой поганый засунуть, а, говорун? – опять через плечо кинул Михаил. – Можешь помолчать, когда взрослые общаются?

Индеец явно нарывался. Непонятно, или то небольшое время, проведённое в прекрасных руках так нелюбимых им амазонок, сделало его агрессивным, или у него уже были какие-то свои счёты. А может, он просто знал что-то, чего не знали новички…

Костя, проорав что-то нечленораздельное, бросился в бой. Видимо, раны уже достаточно поджили, чтобы он мог самостоятельно передвигаться. А может, просто забыл про них в гневе. Или симулировал до этого.