Шестерёнки апокалипсиса

— Да? — На простоватом лице гопника появилось некоторое удивление, и он сплюнул в сторону. — Так со мной то же самое, ёмана. Это всё инопланетяне! Понял? Из-за них всё!..

— Что?! Какие, ять, инопланетяне? — Валера невольно сам перешёл на русский матерный.

— Так там, — кивок в небо, — не видел, что ли?

— Н-нет… — смутные сомнения вдруг начали кристаллизоваться и собираться в подобие понимания. Вернее, парень осознавал, что ни черта не понимает — но было ощущение, что разгадка вот-вот проявится.

— Ты из лесу, да? Ну конечно, ясно, ёмана. Потому и не видел. Там, сверху, целая тарелка их висит, понял? Во-о-он такая… — гопник развёл руками в стороны для убедительности, показывая размеры.

— Не видел… Хотя, этого уже хватает, — Валера красноречиво посмотрел наверх, на серое однообразное небо. Нет, не затянутое тучами — а просто серое, бесцветное. Будто весь мир внезапно сделали чёрно-белым. Да и замерший лес вокруг, словно перед бурей — ведь за всё время, с тех пор как Валера тут очнулся, не шевельнулся ни один листик, не запела ни одна птица… Окружающее очень сильно походило на остановленный кадр киноленты. И никак не хотело вязаться со всем прошлым жизненным опытом, наоборот, ничуть не стесняясь выпячивало напоказ свою неестественность и чуждость. Что случилось, почему всё так, чем можно объяснить происходящее — Валера не представлял.

— А чё ты помнишь, последнее-то? До того, как сюда попал?

— Последнее — на небо смотрел. Там было свечение какое-то, как северное сияние… Может, это связано?

— По-любому, ёмана. Я тоже посмотрел на эти штуки светящиеся… А потом — лес. Слушай, это, пацан. У тебя куртка классная, дай поносить, а?

— Что?!.. — Валера аж взвился, тут же отскочив назад и встав в стойку.

— Да шутка это, эй, ты чё, ёмана? Расслабься, хе-хе-хе, — мерзко, как гиена, засмеялся гопник. И протянул руку: — Я Евген.

— Валера, — чуть поколебавшись, всё же ответил парень. Рукопожатие оказалось неожиданно крепким.

— Я вот чё думаю. Не к добру это. Тарелка, что мы в лесу оказались… Надо вместе держаться, понял? А то мало ли чё, ёмана…

— Да если инопланетяне на тарелке прилетели — им всё равно, что одного человека валить, что двух. Мы для них как неандертальцы…

— Не ан дер кто, ёмана?

— Ну, люди каменного века. Дикари. Обезьяны…

— Ты это, не умничай. И не юли. На вопрос-то отвечать будешь, нет?

— Да пошли, я против, что ли, — Валера даже удивился такому напору и тому, как его собеседник резко меняет настроение — вот он доброжелательный и почти вежливый, а вот — начинает быковать… Студент из благополучной семьи к такому не привык.

И они продолжили свою дорогу по жалобно хрустящему щебню, бурому не то от железнодорожной грязи, не то от ржавчины, теперь уже вдвоём. Новый попутчик Валеры пошёл посередине, между рельсами, всем своим видом показывая нежелание сдвинуться в сторону. Парню ничего не осталось, как пристроиться с краю, где удобные шпалы в основном были до верху завалены камнями. Правда, с другой стороны, нет и худа без добра — так можно было шагать шире, не подстраиваясь под слишком короткие промежутки.

Спустя пару минут Валера, которого тяготило молчание, заговорил:

— Ты откуда, кстати?

— Из Новгорода.

— Великого?

— Ага.

— Ничего себе! А я — из Питера. Это рядом, конечно, но всё же…

— Да, муть какая-то, ёмана. Вон, зырь назад — кусок тарелки торчит.

Валера обернулся. Пробежавшись взглядом вдоль тянущихся вдаль ржавых рельс, поднял глаза выше, к верхушкам деревьев. И — действительно, разглядел что-то странное, в просветах между листвой. Сильно удивившись при этом, как же умудрился не обратить на такую громадину внимания раньше. У парня засосало под ложечкой — ему реально стало страшно. Ситуация, в которую он невольно угодил, да и вообще всё вокруг, ему всё меньше и меньше нравились. И вдруг захотелось куда-нибудь спрятаться, так, чтобы не было видно с неба. А то, мало ли что… Какие-то мгновения парень даже всерьёз обдумывал мысль снова скрыться в лесу, хотел предложить такой вариант — но решил всё же оставить мысли при себе.

Догнав Евгена, который и не подумал ждать зазевавшегося спутника, снова пошёл рядом. Сделал ещё несколько попыток начать разговор — но они все глохли, едва только начавшись. Оба невольных попутчика были заметно уставшими, да и Евген вообще, по всей видимости, не горел желанием общаться. Валера с неудовольствием отметил, что компания этого немногословного и со всех сторон подозрительного типа начала тяготить. Так же как и то, что ему приходилось идти теперь медленнее. Ведь понемногу темнело, а встречать ночь не пойми где не хотелось совершенно. Странное серое небо будто набухало и всё сильнее давило на землю тьмой, это действовало на нервы. К тому же, было всё так же тихо — ни ветерка, ни шороха, будто мир умер…