Шестерка воронов

Ещё несколько минут назад этот здоровяк был её братом по оружию. Ей казалось неправильным оставлять его одного. Она могла бы спуститься и предложить ему быстро покончить с мучениями, и подержать его за руку, пока он будет отходить в мир иной. Или же вызвать врача и спасти его.

Вместо этого Инеж прочитала молитву на языке своих святых и начала крутой спуск по наружной стене. Ей было жаль парня, которому придется или умереть в одиночестве, потому что некому утешить его в последние часы жизни, или выжить и провести остаток дней в изгнании. Но ее работа еще не закончена. У Призрака не было времени на предателей.

3. Каз

Из восточной арки Каз вышел под одобрительные крики Отбросов. Он видел, что Джеспер плелся следом за ним, впадая в уныние с каждым шагом.

Дирикс, Ротти и остальные окружили их, похлопывая по спине, выкрикивая победные кличи и поднимая над головой револьверы Джеспера. Команде удалось лишь мельком подсмотреть, как проходили разборки с Хейлсом, но зато они почти все слышали. Теперь они скандировали: «А Берштрат загоре-елся! А у Отбросов нет воды-ы!».

– Не могу поверить, что он просто сбежал, поджав хвост! – насмехался Ротти. – У него же был в руке заряженный пистолет!

– Расскажи, какую грязь ты накопал на стражу? – умолял Дирикс.

– Наверняка что-то из ряда вон выходящее!

– Я слышал о парне в Слокене, которому нравилось обмазываться яблочным сиропом, а потом брать двух…

– Я не стану ничего рассказывать, – отрезал Каз. – Холст ещё может нам пригодиться в будущем.

Все пребывали в приподнятом настроении, хотя в их смешках чувствовалась нервозность – обычная реакция в таких случаях: они знали, что едва избежали провала. Некоторые из Отбросов были уверены, что предстоит драка, и у них до сих пор чесались руки. Но Каз догадывался, что дело не только в этом – от него не ускользнуло, что никто не упоминал имя Большого Боллигера. Предательство Бола потрясло всех – и сам факт разоблачения, и то, какое наказание уготовил ему Каз. Под их бравадой скрывался страх. «Вот и хорошо». Каз прекрасно понимал, что все Отбросы были убийцами, ворами и лжецами. Главное, чтобы у них не входило в привычку лгать ему.

Он отправил двоих из своей команды присмотреть за Боллигером и убедиться, что если он все же сможет встать на ноги, то покинет город этой же ночью. Остальные могут вернуться в Клёпку, а точнее в «Клуб Воронов», где будут запивать пережитое, устраивать беспорядки и распространять новости о сегодняшней стычке. Они разболтают, что видели, домыслят остальное, дополнят, приукрасят, и с каждым пересказом Грязные Руки будет становиться все более безумным и беспощадным. Они могут идти; однако у Каза ещё остались незаконченные дела, и первым делом он посетит Пятую гавань.

Дорогу ему заступил Джеспер.

– Ты должен был рассказать мне о Большом Боллигере, – яростно зашептал он.

– Не указывай мне, что делать, Джес.

– Думаешь, я тоже нечист на руку?

– Если бы я так думал, ты бы уже корчился во дворе Биржи, как Боллигер, так что хватит нести чепуху.

Джеспер покачал головой и положил руки на револьверы, которые только что забрал у Дирикса. Каждый раз, когда у него портилось настроение, он дотрагивался до оружия, как ребенок, ищущий утешения в любимой игрушке.

Помириться с ним ничего не стоило. Казу нужно было только подтвердить, что не ставит под сомнение его преданность, и напомнить, что сегодня он доверил ему роль единственного настоящего секунданта в битве, которая могла обернуться полным провалом. Но вместо этого он сказал:

– Иди, Джеспер. В «Клубе Воронов» для тебя открыт кредит. Играй до утра, или же до того момента, пока тебя не покинет удача.

Парень нахмурился, но Каз видел, как в его глазах мелькнул жадный блеск.

– Очередная взятка?

– Я человек привычки.

– К счастью для тебя, я тоже. – Он помедлил, но потом все же добавил: – Не хочешь, чтобы мы пошли с тобой? Люди Хейлса будут на взводе после всего этого.

– Я с ними разберусь, – сказал Каз и без лишних слов повернулся и зашагал по Немштрату. Если ты боишься ходить по Кеттердаму в одиночку после наступления темноты, то можешь сразу повесить на шею табличку «слабак» и лечь на мостовую в ожидании избиения.

Направляясь к мосту, он чувствовал на себе взгляды Отбросов. Ему не нужно прислушиваться к их шепоту – он и так знал, о чем они говорили. Им хотелось выпить с ним, выведать, как он сообразил, что Большой Боллигер продался Черным Пикам, услышать, какое было выражение лица у Хейлса, когда тот опустил пистолет. Но Каз не собирается ничего рассказывать, а если кому-то что-то не нравится, пусть ищет себе новую банду.