Шестерки Сатаны

Сначала вокруг кольца возникло нечто вроде коронного разряда: хорошо различимое на телеэкране, несмотря на яркий свет в камере, голубоватое сияние. Появилось оно в виде сферы диаметром около 5 сантиметров, состоявшей из мириад мелких светящихся точек. Довольно быстро эти точки соединились во множество тонких, призрачно-голубых линий, которые стали спирально навиваться на кольцо «черного ящика», словно проволочная обмотка на сердечник трансформатора. Еще пара секунд — и все светящиеся линии-нити полностью «намотались» на кольцо, после чего из шарообразного свечения получилось нечто вроде голубоватой «баранки»-тороида. Но «баранкой» свечение тоже пробыло недолго. Обвившиеся вокруг кольца нити стали свиваться в более толстые и одновременно вытягиваться в направлении Чуда-юда. Затем эти самые толстые нити очень быстро слиплись в какое-то подобие ленты, закрученной в спираль, — ни дать ни взять токарная стружка, только светящаяся! Потом возникла вторая лента, спираль которой завивалась в противоположном направлении. Эта лента была немного шире, и она как бы навилась поверх первой. Получилось нечто вроде светящейся трубки, сплетенной из перекрещивающихся, все ярче светившихся нитей. Спирали продолжали вытягиваться к голове Сергея Сергеевича, накручивая витки одна по часовой, а другая — против часовой стрелки. Соответственно, и трубка, образованная переплетением этих спиралей, все больше удлинялась и все ближе подбиралась к окаменело-застывшему лицу Чуда-юда.

Мне стало страшно. Правда, это был еще не такой жуткий и непреодолимо парализующий страх, который испытал некогда Майк Атвуд, увидев «длинных-черных», а вполне контролируемый, но все же… Отец все-таки, не чужой человек!

Примерно через десять секунд трубка оказалась в пяти сантиметрах от носа Сергея Сергеевича. Именно в этот момент я заметил, что передний конец трубки начинает расширяться и постепенно приобретает форму воронки. Эта самая воронка, свитая из электрических нитей, все расширяясь и расширяясь, стала как бы охватывать лицо Чуда-юда, не соприкасаясь с кожей. Из пересекающихся нитей образовывалась уже не конусообразная воронка, а некая сложная криволинейная поверхность, в основном повторяющая форму головы генерала Баринова. С носом, ушами, глазными яблоками, бородой и прочими деталями. Эта самая поверхность напоминала схематический контур предмета, формируемый на компьютерной модели для создания, допустим, объемной анимации. Постепенно вся голова оказалась оплетенной сетью из голубых линий, а криволинейная поверхность стала формироваться вокруг шеи, плеч и так далее, довольно быстро обволакивая сеткой всю огромную фигуру Баринова-старшего.

Вскоре на табурете сидел уже не конкретный человек, а некая фигура-болванка, сооруженная из все тех же переплетенных между собой голубых линий. Настоящий Чудо-юдо практически совершенно не проглядывал через эту оплетку, и я вообще-то сомневался, остался ли он там, внутри, или нет.

— Боже мой! — ахнула Эухения, которой, вероятно, пришла в голову та же мысль.

Но волновались мы, в общем и целом, зря. По крайней мере в отношении того, что Чудо-юдо исчезнет. Никуда он не исчез, а напротив, исчезла «голубая оплетка», причем почти мгновенно, будто кто-то в один момент ток выключил. Одномоментно с этим исчезло и кольцо на верхнем торце «черного ящика». Опять экран залило светом — пшик! — и «Black Box» исчез, будто его и не было.

Сразу после этого Чудо-юдо пошевелился, встал со стула и подошел к предметам, разложенным на койке. Батя с явным знанием дела приступил к работе. Правда, наша, условно говоря, «телекамера» не показывала его лица, поэтому понять, осмысленно ли он работает или запрограммированно, как биоробот, было очень сложно. Но руки, которые мы видели крупным планом, работали споро, уверенно и четко. С одной стороны, создавалось впечатление, что опытнейший сборщик монтирует некий сложнейший и весьма опасный в обращении агрегат (что-то типа детонатора к ядерной бомбе, никак не меньше). С другой стороны, можно было подумать, что некий великовозрастный дебил с самым серьезным видом и с подлинным увлечением собирает из красивых деталек что-то типа «Спасской башни». Такая у нас когда-то была еще в малолетском детдоме: на довольно длинный деревянный штырь насаживались разноцветные деревянные колесики, потом грубо вырезанные из дерева часы-куранты, затем крыша и, наконец, большая красная звезда.