Шестерки Сатаны

Сигнал «слушайте все» отзвучал, и изо всех углов, в которых не было ни единого певчего, так же, как, впрочем, и ни одного динамика, послышалось все нарастающее церковное пение. Когда-то, еще лет семь назад, когда я нерегулярно заходил во храм замаливать грехи, одна бабулъка пояснила, что данное произведение называется «Богородица-Дево, радуйся!».

Чем сильнее становилось песнопение, тем ярче сиял свет, исходивший из отверстия в куполе, а пионеры-ангелочки — их трубы или горны как-то незаметно испарились, подняли руки в приветственном салюте и зависли в воздухе, не переставая хлопать крылышками. Кроме того, появился запах — смолистый аромат новогодней елки, то есть, надо думать, рождественской.

Через минуту или две конус света, низвергавшийся в храм через отверстие в куполе, достиг яркости зенитного прожектора, которыми Жуков пытался ослепить немцев при начале штурма Берлина. Само собой, что смотреть на него стало больно и просто невозможно. Поэтому я опустил глаза и направил их на иконостас, хотя и туда было смотреть тяжко.

Как раз в этот момент в центральной части иконостаса, затмив собой всех остальных, воссияла одна из икон, Пресвятая Богородица.

В том мире, где я сейчас находился, никакие законы физики не действовали или действовали, но неправильно. Да и каноны православия, судя по всему, не очень соблюдались. Должно быть, ни наука, ни религия не имели, как говорится, адекватных представлений обо всех этих делах, потому что, с точки зрения физики, пучок света, направленный сверху вниз, не должен был освещать так ярко то, что не попадало под его лучи, а с точки зрения религии, то, что в роли ангелочков выступали крылатые пионеры в красных галстуках, вообще ни в какие ворота не лезло.

Воссиявшая икона тоже нарушила и каноны православия, и физические законы.

Хотя я никогда не интересовался иконописью, а потому, возможно, и не мог бы точно определить, что чему не соответствует, если 6 речь шла о каких-то особо мелких деталях или особенностях композиции. Я только слыхал, что бывают Богоматери Оранты и бывают Одигитрии, а может, и еще какие-то, но как они между собой различаются — понятия не имел. Однако я точно знал, что иконы Божьей Матери пишут совсем не так, как плакаты «Воин Красной Армии, спаси!». Такой плакат висел у нас в музее Боевой славы части, когда я служил в ГСВГ. Там был изображен окровавленный штык со свастикой, нацеленный на советскую женщину с ребенком. Так вот, на иконе, выбросившей из себя сноп света, сходящийся в одной точке, было изображено абсолютно то же самое. Только у женщины и ребенка были другие лица, к тому же с ореолами и нимбами. А штык, нацеленный на них, светился зловещим зеленоватым светом, как игла хорошо известного мне «ежа»…

Занятно, но мне тут же показалось, что пришла РНС. В том смысле, что мне кто-то подсказал прямо в мозг: это Вера, жена Клыка-Князева. Я о существовании такой дамы знал, но видеть ее воочию не приходилось. Ребенок, соответственно, был не Младенцем Иисусом, а сынишкой Клыка и Веры. Даже вспомнилось, что ему два года и что его зовут Юрой.

Еще через некоторое время мне показалось, будто сноп света, исходящий от пирамиды, на самом деле излучается каким-то источником, расположенным за моей спиной, чем-то вроде кинопроектора. И я легко принял эту «перестановку слагаемых». Как и вообще в жизни, часто менял стороны, на которых сражался. Может, так было проще воспринять то, что произошло потом.

А произошло вот что.

Статичное изображение плаката «Воин Красной Армии, спаси!» с изображением

Веры и Юры Князевых заструилось, размылось и исчезло, а на его местевозникло нечто вроде радужного тумана. Этот самый туман опять же удержался недолго, и появился новый плакат, тоже мне очень знакомый: «Родина-Мать зовет!» Пожалуй, удивила меня на сей раз только физиономия суровой старушки, изображенной на фоне многочисленных трехгранных штыков. Сначала мне показалось, будто она похожа на Марию Александровну Ульянову (урожденную Бланк), потом на Крупскую, так и не поменявшую фамилии, наконец, изобразилась моя собственная биологическая мать — Баринова Мария Николаевна (девичьей фамилии не знаю).

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ ИЗ БСК-4

Уж кого-кого, а ее я здесь никак не ожидал увидеть. Тем более что за все время, прошедшее с момента моего возвращения в отеческую семью, я с ней очень редко общался.

Ее отношение ко мне было всегда одним и тем же, начиная с того давнего дня, когда Сергей Сергеевич представил меня ей и сказал: «Маша, это наш Дима. Я его нашел».