Шестеро против Скотленд-Ярда [сборник]

Вот вам, к примеру, вполне логичная версия. Возможно, второй из загадочных посетителей Гамбы доставил ему сведения о неблагонадежности Варкоса или даже о заговорщицких планах последнего. Известные нам факты из жизни заморских диктаторов подтверждают правдоподобие такого предположения. Гамба мог, конечно, не поверить, что его самый преданный сторонник способен строить планы покушения на своего повелителя. Тогда, в тот момент, у него появилась первая возможность бросить в лицо Варкосу обвинения и потребовать объяснений. Никого не поставив в известность, он вызвал Варкоса к себе наверх.

Его первые же слова показали Варкосу, что заговор раскрыт и правда стала известна Гамбе. Одновременно откровенный испуг на лице капитана убедил Гамбу в справедливости обвинений против главного охранника. Но ему вряд ли захотелось продолжить разговор тем же вечером.

«Что ж, – сказал, вероятно, он, – завтра я с тобой разберусь». И отвернулся от врага. А Варкос, поняв, что если Гамба останется в живых, ему самому конец, но если умрет, то капитан будет снова лидером движения и в результате – главой государства, стреляет Вдохновителю в затылок.

Предположу дальнейшее развитие событий. Убив Гамбу, Варкос выбрасывает тело из окна и устраивает поджог либо с целью уничтожить покрытую кровью часть своей одежды, либо для сокрытия иных следов преступления. Кроме того, он мог вовремя вспомнить об угрозах Мстителя и выдать все случившееся за их осуществление. После чего у него осталось предостаточно времени, чтобы спокойно вернуться к себе в караульное помещение. Впрочем, мы можем допустить, что труп из окна выбросил Гомес. Тогда у Варкоса было бы больше времени на разговор с Вдохновителем и организацию пожара.

Проблема, разумеется, в том, что против Варкоса нет прямых улик. Но косвенные доказательства более убедительны в сравнении с подозрениями в убийстве Алмедой. Ведь Варкос принадлежал к числу вооруженных повстанцев, некоторые из них мало чем отличались от обычных бандитов, а генерал был кадровым военным. Если судить по моему личному опыту, настоящий офицер крайне редко становится убийцей. А ведь есть еще данные психометрического теста Варкоса, в которых так и просвечивается его виновность. Чего больше всего опасался человек, выбрасывавший труп из окна? Что его могут заметить из проезжавшего мимо автомобиля. У Варкоса слово «машина» ассоциировалось с «телом». «Лестница» с «шагами», потому что, занимаясь наверху своим черным делом, он предельно напрягал слух, не послышатся ли на лестнице чьи-нибудь шаги. «Воск» вызвал ответ – «фигура». Не оттого ли, что, глядя на мертвое тело своей жертвы, он видел перед собой лицо восковой фигуры из музея?

Ни одно из этих ключевых слов не вызвало столь подозрительных реакций у остальных, кто подвергся тесту. А разве «блеф» Варкоса в ответ на слово «Мститель» не прозвучало куда как более значимо, чем «справедливость» в устах анархиста? Остальные могли считать, что Мститель осуществил свою угрозу, но истинный убийца знал, что все это не более чем блеф, и это слово бессознательно сорвалось с языка.

Я прекрасно осознаю, насколько мои доводы далеки от окончательных и бесповоротных доказательств. Они не удовлетворят ни один суд. Но при этом я уверен, что улики, способные убедить суд и присяжных, обнаружились бы, если бы начальник полиции поискал их как следует. Например, никто не проводил обследования помещений для нахождения отпечатков пальцев. А между тем они должны были остаться на том же окне, из которого выбросили труп, если нигде больше их не было.

Далее. Как насчет пули, убившей Вдохновителя? Ее хотя бы извлекли? Даже пройдя навылет, она должна была быть обнаружена в одной из стен. Тщательный обыск наверняка привел бы к ней. Пуля стала бы неопровержимой уликой против Варкоса, если он действительно убийца. Он мог успеть уничтожить все следы недавнего выстрела из своего револьвера, но после контрольного выстрела из того же оружия на другой пуле остались бы характерные отметины, как и на той, что убила Гамбу.

Отказаться от прохождения теста Варкос не мог. Но начальник полиции обязан был также провести контрольные выстрелы из оружия всех охранников, снять их отпечатки пальцев. Даже генералу Алмеде пришлось бы предоставить для проверки свой револьвер.

Не сомневаюсь, что расследование, проведенное подобным образом, выявило бы виновного. Почему же до этого не дошло? Могу только высказать предположение. Полковник Вейнберг подозревал Варкоса, или Алмеду, или обоих с самого начала, но прекрасно понимал невозможность привлечь их к суду, предвидя катастрофические последствия, которые имело бы для него чрезмерное усердие. Но действуя методом исключения и прибегнув к психометрическому тесту, он установил личность преступника хотя бы для себя.