Шестеро против Темного

– А освещения конструкцией пещеры не предусмотрено? – уточнила Элька, тщетно вглядываясь вперед, и собралась уже сделать шаг, но тяжелая рука Гала, упавшая на девичье плечо, привычно остановила движение. – Ваш дозор тут на ощупь ходит, чтоб страшнее было?

– Не торопись, – мрачно усмехнулся воитель, подталкивая беспокойную девушку к себе за спину.

– Факелы слева лежат, кресало у меня в кошеле есть, – проронил Нал и в утешение магу добавил: – Минтана тоже свет зажечь не могла. Темный мешает.

Длинная рука Эсгала протянулась в указанном направлении, нащупала нужный предмет и взяла связку, а Элька, все рвущаяся вперед к неизведанному, чтобы осмотреть, ощупать, обнюхать главную тайну Алторана, нетерпеливо прокомментировала старой присказкой:

– «Да будет свет!» – сказал монтер и перерезал провода!

И в тот же миг в пещере стало светло как днем. Неизвестно откуда и как взявшийся свет залил пещеру ровным, прекрасно знакомым Эльке уютным электрическим сиянием, правда, лампочек, а тем более проводки ни на потолке, ни в стенах не было и в помине. Лукас поперхнулся от неожиданности и прошептал:

– Charmante, мадемуазель!

– Хаотическая магия плюс электрификация всех Узилищ! – констатировала девушка и сама не ожидавшая такого осветительного эффекта.

– Круто, Элька! – восхитился донельзя довольный Рэнд, обрадовавшись, что ему не придется созерцать темноту.

– Опять твои проделки? – хмыкнул недоверчивый Эсгал, все еще не отпуская девушку от себя, а Нал восхищенно крякнул:

– Ты и правда великая дана, но заклинания у тебя очень странные!

– Какие уж есть, другие нынче на язык не лезут! – искренне рассмеялась Элька, и ее веселый смех эхом отразился от стен, никогда раньше не слышавших столь удивительных звуков. Что-что, а смеяться перед Узилищем Темного никому не могло прийти в голову, до того самого момента, когда сюда прибыла Елена Сергеевна Белозерова. Впрочем, и освещать его до Эльки никто таким образом не пытался.

– Пошли, – предложил Гал, но связку факелов не выбросил, кто знает эту хаотическую магию, а вдруг откажет, не в темноте же брести? Он-то, оборотень, все равно видит, как днем, а остальные и расшибиться ненароком могут.

Широкий и отныне ярко освещенный коридор, словно не вырубленный, а выплавленный в скале, звал друзей. И они откликнулись на этот зов, кто охотно, а кто и почти поневоле. Через несколько десятков шагов просторный проход, в котором спокойно могли плечом к плечу пройти трое высоких мужчин (наверное, поэтому в дозор защитники и ходили по трое) привел компанию в большую пещеру. «Электрический» свет предоставил прекрасную возможность осмотреться вокруг. Большая, не выдолбленная в угольно-черном камне с темно-коричневыми и темно-бордовыми, словно засохшая кровь, прожилками, но и не созданная природой пещера обладала чересчур гладкими стенами, плоским потолком и полом. Было ясно, что в ее творении участвовали силы магии. И еще более очевидным это становилось при прямом взгляде на стену пещеры, в которую был не то вплавлен, не то вдавлен, как пробка в бутылку, громадный каменный шестиугольник. Эта плита была другой. Светлый, почти белый гладкий камень резко контрастировал с темным, окружавшим его со всех сторон. У каждого из углов плиты в черную плоть пещеры был вмурован маленький, с ладонь, шестиугольник, сияющий еще более первозданной белизной. Вот только четыре из шести этих светлых плиток были покрыты сетью мельчайших, почти не заметных, словно морщины на коже молодящейся женщины, трещин. Не вглядывайся специально, не увидишь. И только две плитки сохраняли абсолютную целостность.

– Вот и шесть печатей, – благоговейно прошептал, приблизившись к белому камню, Нал и сделал какой-то странный жест руками, словно обхватывал невидимый эллипс.

Эльке подумалось, что защитник благоговеет перед этими белыми плитками не меньше, чем верующий перед иконой. Для него, воспитанного на вере в высокие идеалы данов, заточивших великое Зло, это место было священным. Лукас призвал магическое зрение и, внимательно изучив плиту, словно экспонат в музее, скорбно покачал головой:

– Увы, шесть – лишь видимость, мой друг. Магия сохранилась лишь в двух из них, тех, что по-прежнему нерушимы. Остальные же четыре – пусты, без силы, их наполнявшей. Ныне это всего лишь треснувший бесполезный камень.

– Значит, ничего нельзя сделать? – глухо спросил защитник, будто получивший удар под дых.

– Не знаю. Я должен подробнее изучить сложнейшее плетение заклятия, наложенное на эту плиту и скрепленное печатями. Только одно могу сказать сразу: вам очень повезло, что две печати уцелели именно здесь, – Лукас указательным пальцем провел в воздухе черту, соединяя плитки теурита на противоположных концах гигантского шестиугольника. – Будь иначе, заклятие уже бы пало. Два узла – слишком мало для сдерживания рвущейся наружу силы.