Шестеро смелых и фокус—покус

— Потрясающе! — Елизавету захлестнули эмоции. — Я думала, такое только в кино или в книжках бывает.

— Отец Максима придерживается того же мнения, — проинформировал собравшихся Клим. — Он Людмиле Сергеевне заявил: «Ты Максиму детские детективы без конца покупала, и вот результат. Начитался, теперь издевается над родителями».

— При чем тут детские детективы? — изумилась Марфа. — Я их сама, например, с удовольствием читаю.

— Ну, вроде в одной из книг, которые Людмила Сергеевна купила Максиму, девочка сама себя украла. Вернее, имитировала собственное похищение. Там тоже письмо фигурировало со словами, вырезанными из газеты, и так далее. А Кирилл Петрович, решив проконтролировать чтение сына, именно эту книжку и прочитал. И теперь не сомневается, что Максим воспользовался в своих корыстных целях ее сюжетом.

— Может, и впрямь? — вполне допускал подобное Илья.

— А если нет? — очень серьезно посмотрела на него Диана.

— Слушай, Ахлябин, каким образом тебе удалось заполучить письмо? — поинтересовался Илья.

Клим повторил то, что уже вчера сообщил Даниле, а потом принялся рассказывать историю по порядку:

— Значит, вчера вечером мать с работы вернулась, мы с ней поужинали, потом она пошла новости посмотреть. Тут как раз мама Максима опять заявляется вся в слезах. В руках у нее письмо. Вот, мол, мы сегодня получили, а Кирилл по — прежнему упирается, не хочет в милицию заявлять. А потом вдруг в меня вцепилась. Плачет и умоляет: «Клим, миленький, пожалуйста, скажи мне правду! Где мой Максим? Я ведь знаю: ты ему поможешь!» Представляете? Полчаса потом ее убеждал, что знаю про Максима не больше, чем она. Оказалось, письмо виновато. Трунины не сразу его обнаружили. Оно было вложено в нашу районную газету «Вестник Серебряных Прудов». Принесли ее ближе к вечеру. А письмо то ли уже раньше лежало в ящике, то ли вместе с газетой туда попало. Кирилл Петрович газету вынул, швырнул на столик в прихожей, а письмо и не заметил. Может, они бы его и вовсе никогда не нашли, потому что этот «Вестник» не читают. Хорошо еще, Ванька зачем — то газету схватил, вот конверт и выпал. Адрес на нем есть, а штампа нету.

— А адрес был от руки написан? — поинтересовался Илья.

— Хороший вопрос, — с важностью покивал Ахлябин. — Я тоже его сразу задал Людмиле Сергеевне. Оказалось, на принтере напечатан адрес.

— Во чудики! — удивился логике похитителей Илья. — Могли бы тогда и письмо на нем напечатать, чем столько времени париться вырезать и клеить.

— Значит, или не смогли, — снова заговорил Клим, — или, как убежден Кирилл Петрович, в точности следуют сюжету книжки. Там тоже письмо о выкупе было составлено из вырезанных и наклеенных слов. Потому — то он окончательно убедился, что это проделки Максима. Уж больно, по его мнению оно глупо и по — детски выглядит.

Взгляд серо — зеленых глаз Марфы был направлен на запертую дверь танцевального класса, словно девочка надеялась прочитать там ответ на вопрос, который не давал ей покоя.

— Даже если предположить, что Кирилл Петрович прав, ты — то, Клим, при чем?

— А при том, — стала объяснять Диана, которая была уже в курсе, — что, едва Трунины нашли и прочитали письмо, у них возник вопрос: кто и каким образом его доставил? Посмотрели запись камеры наблюдения над входом — почтовый ящик — то рядом с ней стоит. А на записи за весь день только Людмила Сергеевна с Ваней, толстая тетка — почтальонша или курьерша, которая принесла «Вестник Серебряных Прудов», одноклассник Максима, забежавший узнать, как дела, и… Клим. Подозрение в первую очередь пало на одноклассника Максима и нашего дорогого Ахлябина.

Клим в сердцах треснул себя по колену.

— На записи я еще, как назло, руку в сторону этого ящика протягиваю.

— Зачем же тебе их ящик понадобился? — спросила Лиза.

— Да сам не знаю и не помню, — растерянно пробормотал Клим. — Мама попросила меня Людмиле Сергеевне одну вещь передать, я и поперся. А самому мне совершенно нечего там было делать. Знай я заранее про письмо, вел бы себя осмотрительнее.

— А когда Труниным что — нибудь опускают в ящик, камера фиксирует? — Илье хотелось возможно полнее представить себе картину.

Клим покачал головой:

— Ящик стоит в мертвой зоне.

— Удивляюсь, какой дурак у вас камеры устанавливал, — с негодованием произнес Илья. — Халтурщики!

— Камеры по эту сторону дома сфокусированы на двери, чтобы было видно, кто к ней подходит и стоит ли ему открывать. Почтовый ящик — то обычно никого не волнует. Да ими у нас почти и не пользуются. Но, кстати, и лица в записи видны очень плохо, если только специально голову не поднимешь и в объектив не посмотришь. Короче, теперь я у Кирилла Петровича хожу в главных подозреваемых, и он считает меня сообщником сына.

Марфа хмыкнула:

— Вот кто бы, глядя на тебя, Ахлябин, подумал, что ты — киднеппер!

— Между прочим, смешного мало, — не поддержала шутку Диана. — Представляете, что будет с Климом, если Кирилл Петрович все же решит обратиться в милицию.