Шестеро смелых и ледяная смерть

Она осторожно потыкала ногой Тедди в бок. Тот даже не пошевелился.

Марфа прыснула:

— По-моему, он решил у Ахлябиных поселиться. Понравилось ему: и готовят вкусно, и диетами не изводят.

Тедди, по-прежнему не открывая глаз, казалось, пробормотал нечто одобрительное.

— Подтверждает! — совсем развеселилась Марфа.

— Дайте-ка пирожок! — потребовала Лиза.

— Не можем, — развел в стороны длинные руки Ахлябин. — Все съели. Могу сыра ему предложить.

Почуяв запах сыра, стаффорд открыл один глаз, нюхнул подношение, вяло чихнул и опять погрузился в спячку.

— Сыр не годится! Ищи мясное, — распорядилась Марфа.

— Есть еще котлеты, — рылся в холодильнике Ахлябин. — Но это мой ужин.

— Он еще может думать об ужине! — поразилась Елизавета.

— Запросто, — с достоинством подтвердил Ахлябин. — И не только думать.

— Клим, ну хоть полкотлеты пожертвуй! — взмолилась Марфа. — Или… — Она выдержала выразительную паузу. — Тедди у тебя здесь на ночь останется.

Клим заволновался. Что ему потом делать с большим чужим псом? Вдруг он проснется не в таком хорошем настроении, как сегодня? Или, хуже, решит, что его украли у хозяев, чтобы беспрестанно потчевать пирожками. А пирожки-то — тю-тю. Он обидится и начнет кусаться…

— Я вообще-то не против, — неуверенно произнес Ахлябин. — Только не знаю, как мать отнесется. На, Марфа, лучше держи полкотлеты.

Котлета в исполнении Ларисы Петровны произвела магическое действие. Тедди открыл глаза, встал и, пьяно пошатываясь, побрел за Лизой в прихожую.

— Ребята, уходим! — распорядился Данила. — Иначе он снова заснет.

— Ничего, сейчас на морозе мигом проснется, — не сомневался Илья.

— Подождите, мне его еще обратно в комбинезон запихнуть надо, — напомнила Лиза.

— Тогда быстро пихай и выстави его на улицу, — посоветовал Данила. — Привяжи к крыльцу. Иначе в доме его снова разморит.

 Выходя, Тедди в последний раз принюхался. «Живут же люди!» — красноречиво говорило выражение его морды.

Клим и Диана проводили друзей до конца Новой улицы, а потом еще какое-то время глядели вслед удалявшейся коляске и трем шествующим рядом фигурам.

— Кажется, Данила чуть-чуть успокоился, — тихо проговорила Ди.

— Чуть-чуть? — удивился Ахлябин. — Да он сегодня совсем как обычно.

— Нет, не совсем, — покачала головой она. Я несколько раз за сегодняшний день замечала: вроде смеется вместе с нами и даже шутит, а потом вдруг уйдет в себя и лицо такое грустное-грустное…

— Ничего подобного не заметил, — признался Клим. — Думаю, Ди, тебе показалось. «Эти девчонки вечно все усложняют, — добавил он про себя. — Неинтересно им жить без переживаний».

— Нет, Клим, не показалось. Он просто с нами на время забывается, а потом вдруг словно спохватывается: «Как же так? Я вот он, живой, смеюсь, гуляю, ем, а Андрея уже нет».

Климу стало не по себе, ему совершенно не хотелось дальше развивать эту тему. И, гоня от себя бередящую смуту черного негатива, он резко буркнул:

— Время лечит. Очухается.

Диана с недоумением на него посмотрела. Клим всегда казался ей чутким и отзывчивым человеком, а сейчас вот, похоже, Даниле совсем не сочувствует! Что с ним случилось? Или у самого какие-то неприятности? И она осторожно продолжила:

— Наверное, ты прав. Со временем Данила окончательно смирится с потерей, но сейчас ему очень тяжело, хотя он и прячет от нас свое состояние.

— А ты бы не прятала? — нарочито грубо бросил Клим. — Чего на посторонних проблемы вываливать?

Девочка вконец растерялась:

— Но мы же ему не посторонние, а близкие друзья!

— Совершенно не повод рыдать у нас на плече, — отрезал Ахлябин. — Ладно, Ди. Пошли по домам. Уроков еще полно нужно выучить.

Он был рад любому предлогу, чтобы отделаться от все сильней и сильней смущавшего его разговора. С Ди они, конечно, близкие друзья, но эмоции не тот предмет, который он собирался с ней обсуждать. Тем более когда речь шла о смерти парня чуть старше его самого. Она вообще нереальна, немыслима. И в то же время из головы не идет. Мысли о смерти пугали его и вместе с тем каким-то ужасающим себе образом завораживали. Ахлябину стало не по себе.

— До завтра, — бросил он Ди и поспешил скрыться за дверью.

Девочка в растерянности пожала плечами. Какая муха его укусила? Надо потом у мамы узнать, не рассказывала ли ей что-нибудь Юлия Павловна. Вдруг у Ахлябиных какие-то проблемы?

В доме у Соколовых развернулась своя драма. Черчилль встретил Данилу и Марфу в прихожей.

— Соскучился, котик? — улыбнулась девочка.

 Едва скинув куртку, она сгребла его в охапку. Черчилль, однако, вместо того чтобы замурлыкать, принялся вырываться. Даже оцарапал любимую хозяйку. Марфа, вскрикнув, опустила его на пол. Кот, громко шикнув, брезгливо дернул задней лапой и удалился на кухню. Стукнула форточка — Черчилль ушел гулять.

Марфа, разинув рот, взирала на брата. Данила захохотал:

— Ты бы, сестра, хоть руки вымыла, прежде чем с ним обниматься. Сэр Черчилль тебе не простит измены с презренным, поганым псом!

— Ой, какая я дура! Совсем забыла, что на прощание Тедди погладила! — запоздало спохватилась Марфа. — Бедный мой киса! Он мне сперва так обрадовался, а я его собачьими руками…