Шестиглавый Айдахар

– Подожди… – Тамдам положил руку на плечо Салимгирея. – Вот тебе чакча. Отнеси ее хану, а то он не поверит в мою смерть. Очень давно мне сделал ее пленный старик кипчак в Багдаде. Очень давно… Он так тосковал о родине…

Друзья обнялись, и вскоре фигура Тамдама, одетая во все белое, растаяла в призрачном лунном свете.

* * *

У плохой вести крылья птицы. О том, что мусульмане вырезали в Самарканде всех христиан, скоро стало известно в больших и малых городах. Разное говорили люди. Самые яростные приверженцы ислама радовались; те же, кому вера в аллаха не затмила разум, скорбели о погибших, потому что и христиане, и мусульмане были народом одной крови. Халиф Мысыра, увидя в Берке истинного последователя пророка Мухаммеда, отправил к нему своего посла с дорогими подарками.

Хан Берке затаился. Вслух он не хвалил самаркандских мусульман, но и не сказал слов осуждения. Хан ждал, как будут развиваться события дальше.

Пробыв еще неделю в Бухаре, он решил возвращаться в Золотую Орду. Поездка не принесла ему удовлетворения. На душе было неспокойно. Все, что он узнал здесь, не радовало. Великая империя Чингиз-хана пошатнулась. Злоба и соперничество правили делами и поступками потомков Потрясателя вселенной. В Мавераннахре, Хорасане и Восточном Туркестане набирали силу сторонники отделения от Каракорума улуса Джагатая. А это значило, что пройдет какое-то время, и они выступят против потомков Туле.

После того как Менгу стал великим ханом монголов в Каракоруме, усилилась вражда между чингизидами. Особенно острой была она среди детей и внуков Джагатая и Угедэя. По завещанию Чингиз-хана, если кто-либо из его отпрысков совершал неправое дело или преступление, судить его должны были все чингизиды. Однако завет Потрясателя вселенной был забыт. Судил тот, на чьей стороне была сила. Так потомки Угедэя умертвили младшую дочь Чингиз-хана Алтан-бегим, а вместо Ширамуна, который должен был после смерти отца стать великим ханом монголов в Каракоруме, они же подняли на белой кошме Гуюка. Когда после его смерти Бату-хан помог Менгу сделаться монгольским великим ханом, против него поднялся сын Джагатая Есу Монке. Однако внук Джагатая – Кара-Кулагу, рожденный от его сына Мутигена, принял сторону Менгу. Нового хана поддержали и внуки Угедэя, рожденные от сыновей Кадана и Кутана.

В год свиньи (1252), когда потомки Чингиз-хана съехались на суд нойонов, Менгу жестоко расправился со своими врагами. Пощадил он только Ширамуна, но и тому не поверил до конца. Через три года Ширамуна по его приказу утопили в реке. Менгу без всякого суда казнил мать Ширамуна – Баракши-хатун и вдову хана Гуюка – Огиль-Гаймаш. Улус, принадлежащий Джагатаю, он отдал Кара-Кулагу, и тот, чтобы избавиться от жены Есу Монке, управлявшей до этого улусом, велел ее растоптать табуном коней.

Сразу же после смерти великого Чингиз-хана началась резня между его потомками. Ханы и правители быстро сменяли друг друга. Кинжал и яд сделались главным оружием в борьбе за власть. Но род Чингиз-хана был многочисленным, и потому вражда не прекращалась десятилетиями – всегда было кого травить и резать.

Хуже всего приходилось покоренным народам. Это их посылали друг на друга чингизиды, пытаясь утвердить себя в том или ином улусе.

Едва хан Берке вернулся в Орду, как черный всадник принес из Каракорума весть о том, что монгольский великий хан Менгу в год овцы (1259) навеки закрыл глаза. Сорок тысяч человек съехались на его похороны, две тысячи белых юрт выросло в монгольской степи. Похороны были совершены по всем правилам, завещанным Чингиз-ханом. Менгу предали земле тайно, уничтожив всех причастных к погребению. Над могилой промчались тысячные табуны лошадей, чтобы навсегда скрыть то место, где погребен был хан.

Если смерть Угедэя явилась началом вражды между чингизидами, то уход из жизни Менгу послужил сигналом к разделу империи, созданной Чингиз-ханом.

В год обезьяны (1260) случилось небывалое. Впервые появилось два великих хана. Ими стали сыновья Тули: Кубылай – в Китае и Арик-Буги – в Каракоруме.

В одном котле тесно двум бараньим головам. Жестокая вражда началась между новыми ханами. На курултае, где их выбирали, не присутствовали два самых влиятельных представителя рода Чингиз-хана – Кулагу и Берке. На это были свои причины.

Средний сын Туле – Кулагу, выполняя волю Менгу, покорил за эти годы Иран и Ирак, а Менгу объявил его ильханом всех завоеванных им земель. Кулагу был христианином и потому должен был оказать поддержку Арик-Буги, но обстоятельства сложились так, что Каракоруму на его помощь рассчитывать не приходилось. Мамлюки Бейбарса нанесли поражение его войску и начали поход на Сирию. В это время царь Грузии Большой Давид поднял восстание против ильхана.

Кулагу жестоко расправился с грузинами.