Шестиклассники

Сосновый бор кончился — около города он неболь­шой. Дальше лежало поле; на одной его стороне вдали виднелись белые двухэтажные дома, наверное там ещё продолжался город, а с другой стороны почти к самой опушке подходил овраг, и в овраг спу­скались берёзы — по-осеннему золотые. По склонам оврага росла трава, уже сухая, побуревшая, и позд­ние цветы — ромашки, лютики, но и они были все не­сочные, чахлые…

— Возьмём их! — предложил Стасик.

Они сорвали и ромашку, и лютик, и неизвестный белый цветок, похожий на зонтик, но Галчонок опять потащил за собой Стасика кувыркаться и прыгать. Стасик даже рассердился.

— Будет тебе! Не баловаться пришли!

— Ох уж, затронуть нельзя! Догоняй!

Галчонок побежал, но, увидев, что Стасик остался стоять на месте, вернулся и сел у его ног.

— Давай отдохнём.

Стасик нахмурился:

— Смотри, солнце где.

— А ты умеешь по солнцу время угадывать?

— Не об этом разговор. А если начали, надо кон­чать!

Галчонок потянулся к сумке.

— А ну, покажи, сколько собрали?

Собрали мало. Вздохнув, Галчонок сказал:

— Давай поедим.

Сложили в общую кучу продукты. К картошке Стасик забыл взять соли, но решили есть её с сы­ром — получилось вкусно.

Торопливо проглотив свою порцию, Стасик под­нялся.

— Ну, пошли собирать.

Галчонок развалился на траве.

— После обеда требуется мертвый час.

— Эх ты! — не выдержал Стасик. — Семь пятниц у тебя на неделе!

— Какие пятницы? — сел Лёня.

— А такие…

— Ну ладно, — Галчонок опять потянулся за сумкой. — Пошли!

Недовольные друг другом, молча, они снова ста­ли собирать растения; в берёзовом перелеске, в ов­раге нарвали красивых красных и жёлтых листь­ев, потом опять приблизились к бору и побрели его опушкой, натолкнулись на бруснику, поели её сколько было и нарвали в коллекцию брусничных листьев и жёлтого папоротника, который в одном месте разросся сплошным ковром. Галчонок вдруг объявил:

— Пошли на реку!

— Зачем же на реку? — спросил Стасик. — Нам надо, что лес даёт.

— Просто так. Пошли!

— Опоздаем.

— Да мы и так опоздали!

— Что ты? — испугался Стасик.

— Конечно, — ответил Галчонок. — Думаешь, мы близко? Ой-ой сколько отмахали. Пока возвра­щаться по лесу да ехать на трамвае — вот тебе и уроки начнутся.

— А по-твоему, сколько сейчас?

Они посмотрели на солнце, но время, конечно, не определили.

Только Стасик подумал, что в общем Галчонок прав: в школу к началу занятий всё равно не по­спеть. Стало очень досадно, что Галкин его вроде подвёл. Даже говорить с ним не хотелось!

Но когда Лёня заявил, что в коллекцию соби­рать больше не надо, защёлкнул сумку и, переки­нув её на верёвке через плечо, пошёл по направле­нию к реке, Стасик почувствовал, будто с него сняли ношу: заботы больше не было, а огорчаться из-за опоздания в школу бесполезно. Стасик огля­делся вокруг, и совсем по-новому, не так, как ми­нуту назад, предстали перед ним и лес, и поле, и чистое холодноватое осеннее небо. Тоже захотелось подпрыгнуть, взвизгнуть, побежать, чтоб ветер гу­дел в ушах. И Стасик незамедлительно проделал это, подтолкнув Галчонка. Галчонок погнался за ним.

А потом с высокого, доступного всем ветрам косогора они, стоя рядом, долго смотрели на широкую реку, несущую мимо них свои мутные воды.

— В ту сторону, на север, Анька-то Смирнова нынче ездила, — показал Галчонок.

Стасик смотрел на реку, на расстилавшуюся до самого горизонта бесконечную равнину на противо­положном берегу. Впервые сейчас, в этот яркий, сухой и тёплый осенний день, открылся для Стасика во всей неоглядной красоте сибирский простор. Сколько воздуха! Сколько земли! Стасику не хоте­лось уходить отсюда — стоять бы и стоять так, смотреть, не двигаясь, на дивную красоту! А ещё лучше нарисовать! Подобрать такие цвета, чтобы ахнул от восторга каждый, кто взглянет на картину замечательного художника Станислава Васильевича Гроховского!

С криком «Пить, пить!» Галкин помчался вниз по косогору к реке. Лавиной обрушился вслед за ним песок, посыпались камешки. Поднялась пыль, которую жёлтым облаком сразу отнёс в сторону ветер, Галчонок уже стоял внизу, у кромки воды.

— Холодная? — спросил Стасик.

Лёня присел на корточки и попробовал воду рукой.

— Холодная, — донеслось снизу.

Стасик тоже скатился с косогора.

Большая река лежала теперь у самых ног. Вол­ны накатывались с тихим шелестом и, хотя сверкали под солнцем, казались даже на вид холодными. Две тени от Стасика и от Галчонка падали прямо на воду и колебались на ней. Солнце, скрытое до этого лесом, светило ребятам в спину. А сбоку на синем небе бледным серпиком повис молодой месяц.

— Гляди, — показал Стасик. — Солнце и луна!

— А ты первый раз видишь? — усмехнулся Лёня.

— Не первый, но интересно! Вот почему иногда луна ночью, а иногда днём?

— Так восходит: иногда рано, а иногда поздно.

— А почему?

— По небу, — засмеялся Лёня.

— Значит, не знаешь!

— А ты знаешь?

Стасик промолчал. В самом деле, он тоже не знал, почему так восходит луна.

— А звёзд сейчас из-за солнца не видно, — сказал он чтобы только ответить.

— На звёздах тоже люди живут! — авторитетно добавил Лёня.