Шестиклассники

И Аня подумала: «Вот как бывает! Хотел чело­век помочь другу-товарищу, а вышло из этого для самого одно горе. И хотя прогуляли они вчера не просто из озорства, Таисия Николаевна всё равно будет сильно ругать, да ещё, пожалуй, и в редкол­легию Гроховского не выберут. А ведь ничего пло­хого он не хотел, наоборот, хотел одного хорошего… Вот и разберись тут!»

Да, должно быть, в жизни не только у папы с мамой бывают такие вопросы, в которых не сразу разберёшься.

Глава 12 СТАСИК В ЗАТРУДНЕНИИ

Стасик Гроховский мучился.

Он твёрдо считал, что на земле нет другого такого несчастного человека, как он. Неприятности сыпались на него одна за другой. Ну, посудите са­ми. Попал под влияние беспечного Галкина и начал учёбу в новой школе с двоек. Обманул маму и про­пустил уроки. Обманул учительницу и совсем запу­тался, потому что и дальше придется тоже всем лгать и вывёртываться — ведь нужна записка от родителей, завтра опять спросит Таисия Николаев­на. Правда, она похвалила его сегодня за дружбу, но она ещё не знает, к чему эта дружба привела. И, может быть, уже никогда больше не будет его так хвалить перед всем классом!

Галкин ничего этого не понимает. Вот в классе восхитились тем, что Стасик помог товарищу, а сам Гал­кин этого даже не ценит — он ни разу не похвалил Стасика. А когда после уро­ков стояли в подъезде, Гал­кин опять только спорил о пустяках.

Из двери подъезда вид­нелся краешек голубого не­ба, на котором одиноко ви­села едва заметная звёздоч­ка. Как и все звёзды, она мерцала и подмигивала Ста­сику.

Стасик вздохнул и ска­зал, что надо было им сразу признаться про лес, когда заговорили о коллекции.

— Как это признать­ся! — заспорил Галкин. — Ведь мы объяснили, что болели.

— Объяснили, объясни­ли, — передразнил Ста­сик. — Теперь вот объяс­няй дома.

Одинокая звёздочка про­должала нахально подмигивать. И Стасик, опять вздохнув, неожиданно спросил:

— Знаешь, почему звёзды мерцают?

— А ты знаешь? — вопросом на вопрос ответил Лёня.

— Я у тебя спрашиваю.

— А я не обязан на всякие твои вопросы отве­чать, — отрезал Лёня. — Вчера про луну, сегодня про звёзды. Нужны они тебе!

— Вот и нужны! — заупрямился Стасик и сразу вспомнил о маме, которая хотела узнать о звёздах у папы.

Да, сколько ни оттягивай, а разговаривать с ма­мой о школьных делах тоже придётся.

Но неизвестно, как бы Стасик повел себя дома, если бы, расставшись с Галкиным, не встретил слу­чайно у ворот Аню Смирнову. Когда Аня заговори­ла о плакате для класса, Стасик вдруг решил, что дружба дружбой, а подчиняться Лёньке Галкину хватит, и сразу согласился написать плакат. А вме­сте с этим решением словно что-то повернулось у него внутри: захотелось также изменить свою жизнь и не скрывать больше ничего дурного ни от мамы, ни от учительницы. Придя домой, Стасик выбрал удобную минуту и во всём признался маме.

Она сидела перед ним на стуле и слушала, не прерывая, а он как мог рассказывал о том, что рисовал для Галкина альбом, запустил занятия, вчера даже прогулял, и учительница теперь требует записку — правда ли он болел, как объяснил ей.

Выслушав, мама спросила:

— Это всё?

— Всё.

— А по-моему, ещё не всё. Где ты рисовал этот альбом?

Стасик покраснел: значит, ей уже и про «каби­нет» известно.

— Да это просто так… Оборудовали мы, — на­чал он, — чтобы никто не знал, для интереса. Играть там интересно.

Мама встала.

— Ну что ж, — голос её звучал спокойно. — Я не запрещаю, играй.

— А ты откуда узнала? — робко спросил Ста­сик.

— Анна Сидоровна сообщила, не утерпела, ла­зила вчера к вам по лестнице. Я и ей сказала: пусть играют. Только учёба из-за этого не должна стра­дать.

— Постой, — воскликнул Стасик, видя, что ма­ма направилась в кухню, словно считая разговор законченным. — А как же теперь со мной?

— Что с тобой? — обернулась Прасковья Дмитриевна.

— Ну вот, прогулял… Двойка…

— А тут, по-моему, все ясно. Ты добровольно открылся мне. Значит, сам считаешь: поступил пло­хо. Из этого я делаю заключение: больше так по­ступать не хочешь. О чём же ещё говорить? Проби­рать тебя? Вот и исправляйся.

— А в школе-то как? Таисия Николаевна запис­ку ждёт…

— Ну, дорогой мой, ложь твою мы с папой при­крывать не будем. Стыдно признаваться перед классом, что солгал? Однако придётся. За ошибки всегда учись расплачиваться. Имей на это му­жество.

И Прасковья Дмитриевна ушла из комнаты, как будто была уверена, что Стасик обретёт мужество, чтобы расплатиться за ложь.

Стасик понимал, что и вправду говорить больше не о чем — не пойдет же мама в школу объяснять, что он соврал. А обманывать учительницу он уже не сможет, и мама это знает. Поэтому теперь только от него самого зависит, как выйти из создав­шегося положения.

С мыслью подойти к Таисии Николаевне и так же, как маме, честно признаться во всем Стасик пришел на следующий день в школу.

Но прежде чем он успел увидеть учительницу, его поймал на лестнице Галчонок.

— Записку притащил? — широко улыбаясь, спросил он.

— Нет, — ответил Стасик.